Осень на Луне | страница 32
Я бился головой, знал и твердость стен, и коварство стражей…
«И к магии я обратился…»
Меня привлекала даже черная магия, меня звало все, что сулило освобождение, уводило за пределы Тюрьмы…
Убежать, улететь, вырваться!
И в мистику я углубился, годами, шаг за шагом изучал, исследовал и пробовал все, что могло бы разрушить извечные стены.
Если я буду умирать спокойно, с холодно и ясной мыслью, то, когда сердце мое окончательно остановится, я сделаю резкое, всей волей, усилие встать – и встану! Тело останется лежать, а я буду еще живее, бело-голубой и пульсирующий, точь-в-точь, как мое знакомое привидение. Я буду, свободен в своих передвижениях, видеть и слышать буду прекрасно. Поохаю, полетаю туда-сюда и отправлюсь в путь.
Если такое случится, – это будет наихудшая из всех возможных смертей. Не скоро смог я это понять и прекратить свои эксперименты с астральными путешествиями.
Может, когда-нибудь я расскажу о своих полетах в «другие миры», но не теперь – пора возвращаться к основной истории, – к причине моего писательства.
Астральный мир – интересно, но не главное, а просто очередные приключения…
Только одно может быть Главным. Ведь всегда должна быть система ценностей, что для нас сначала, а что – потом. И чтобы выстроить верное ценностное мировоззрение, надо найти абсолютною сверхценность – САМОЕ ГЛАВНОЕ.
Почему я пишу, о чем я рассказываю?! Что во главе угла?
Амба
Все, амба! – тигр пришел, большой страшный тигр – большими буквами – АМБА!
«Твоя смотри есть, а видеть – нету» – говорил Дерсу Узала.
Твоя говорить есть, а понимать нету…
Мне ведь не за себя обидно, и даже не за Державу. Даже боль и обида за Россию показалась мне домашней кошкой, когда АМБА пришел…
Мне за Бога обидно!
И сердце мое горело, и я рычал как тигр, и начал писать крайнее отчаянное сочинение в защиту моего Бога под названием – «АМБА».
Так что, расшифровываю: АМБА – это аббревиатура, и значит —
Апология Моего Бога
Таким было начало моей рукописи, хотя и написанной на Луне, но не включенной в «Осень», потому и пропала она где-то. В ней была – одна философия, и все о божественном, – поэтому никто разбираться не стал, поспешил я с философией. А уж если я заговорю о божественном, то все, – «Господь, прости верблюду, что он так много пьет» – для меня это некий род пьянства, только дай – поговорить о божественном! Вот Будда, в одной из своих прошлых жизней, как утверждают палийские «Джатаки», – был СЛОНОМ. А вот я, наверное, был ВЕРБЛЮДОМ: