Проходя мимо магазина, Гена-старший то и дело оглядывался на сквер, в котором сегодня так славно начиналось субботнее утро, и морщил лоб. Людмила, ещё утром дома, учуяв результаты его похода в магазин, обходилась с ним строго, иногда дергая его за руку, словно пытаясь отвернуть его взгляд от магазина в сторону. При этом она вздыхала так глубоко, что Первухину было жаль её. Ему было жаль и жену, и сына, и себя самого, но он не мог ничего сделать с собой, особенно в субботу. В субботу он соображал куда быстрее, чем в будние дни.
Гена вздохнул, особенно когда магазин остался позади. Тут он вспомнил, что забыл купить утром сигареты, и ударив себя по лбу, оторвался от руки супруги и запричитал:
– Ё-моё! А сигареты-то я забыл купить! Люд, вы идите потихоньку, я слетаю быстро за пачкой сигарет!
– По дороге купишь, в киоске! – жестко отрезала Люда.
– По какой дороге! В каком киоске! Ты же в парк меня тянешь, а там никаких киосков по дороге нет!
Гена и Витя, стоящие в кустах, под березами, казалось, заволновались. Они, конечно, не могли волноваться, но что-то похожее на былое волнение затрепетало в березовых ветвях.
– Нет уж. Знаю я. Пойдешь сейчас за сигаретами, а купишь вина или пива. Да еще крепкого, какого-нибудь. Пойдем, уж, Первухин. Хватит, уж утром накушался.
– Ну, Людк, ну так суббота, выходной ж, – оправдывался Первухин.
– Знаю я ваш выходной. «В будни по соточке, в выходные по бутылке» – передразнила супруга.
– Ну, Людк, ну.. – Гена вскинул глаза на брови и остановился, а плечи его уже развернулись в сторону магазина.
– Да хорош, Первухин! Вышли в парк дитё сводить, вот и веди! Хорош! – отрезала Люда.
Гена и Витя в кустах как будто бы вздохнули и обмякли.
Надежды угасали с каждой секундой.
Маленький Геша, кажется, не замечал разговоров родителей или уже так привык к этим разговорам, что не обращал на них внимания. Он с увлечением смотрел на свой самолетик, постоянно оглядывая его со всех сторон и, жужжа и завывая, продолжал направлять свою игрушку в очередные петли, бочки и разные пируэты.
– Э-э-э-и-и-и-и-м-м-м! – разносились звуки самолета в исполнении Гены-младшего.
– Люда, ты не права! – жестко отрезал Первухин и устремив всю свою волю в глаза, посмотрел на жену.
– Иди ты! Алкоголик! – уже грозно замахнулась на него Людмила.
Первухин инстинктивно пригнулся. В это время самолетик Гены-младшего делал очередную петлю под заунывные завывания главного пилота.
– А-э-э-э-э-и-и-и-и-и-м-м-м-! – летел самолетик.
