Василий Ефимович, стараясь не оставить, а как можно припахать лишнюю пядь земли к своему загону, проезжал плугом последний заезд. А кончив пахоту, лошадь подпустил к телеге, где Серый со звонким стуком груздилами о телегу, охотно принялся за насыпанный ему овес.
– Давай и мы перекусим, уж потом начнём сеять, – сказал отец Ваньке.
Разрезав пополам традиционную, «благовещенскую просвирку», половину отдав Ваньке, а вторую, перекрестившись съев сам. Отец приказал Ваньке открыть кошель, и они занялись обедом. Поев постно и наспех, отец, насыпав из мешка в лукошко отсортированного овса, принялся рассевать. Размеренно и широко шагая по пахоте, он размашисто махал руками, раскидывая зерно по неровности вспаханной земли, широченной горстью забирая в лукошке полные, как надутые зерна овса, он бросал их перед собой. Часть зёрен, каждый раз, вылетая из горсти, со звуком шебуршала о лукошко – каждый раз получалось: чвик, чвик, чвик….
Вернувшись с другого конца загона и обсеяв межу, отец крикнул Ваньке: «Зацепляй борону и начинай боронить».
Ванька отвёл Серого к бороне, зацепив её и расправив вожжи принялся боронить. Серый с неохотой оторвавшись от телеги с овсом, кося глазами на телегу, пережевывая остатки овса во рту, слюняво хлопал губами, роняя незаглоченный раздробленный овес. Закончив сев и боронбу этого загона, Савельевы уже собирались переезжать в другое место, на другой загон. Василий стал на этом загоне делать мету «глаголь».
Внезапно из норы выбежал суслик, врасплох Василий испуганно вздрогнул и стал гоняться за зверьком, преследуя его притопывать ногами.
– Чего делаешь, Ефимыч! – окликнул Василия, мимо проезжающий на телеге с плугом, Иван Васильевич Трынков.
– Ты разве не видишь – межу! – сохвастал Василий Ефимович.
– Ну, тогда Бог-помочь! – крикнул ему Трынков.
– Бог спасет! – с затаённой улыбкой ответил Василий.
– Ты чего на этом загоне посеял? Овёс, что ли? – приостановив лошадь, спросил Иван.
– Да, овёс! А что?
– Пора, пора, на берёзах почки распустились, пора и овёс сеять, – упомянув о народной примете, отозвался Иван, – Я еду вон к лесу, там загон у меня концом прямо в бор уперся. Думаю, тоже овсом посеять, – деловито рассуждая, тронул с места свою жеребую кобылу и поехал Иван.
Вся страстная неделя пора хлопотливой и деятельной подготовки к торжественному празднику Пасхе. Бабы отговев на Вербной неделе, всю эту неделю в работе и беготне, даже поесть некогда. Собравшись небольшими артельками, они готовят к празднику свое жилье – избу перво-наперво капитально моют внутри: потолок и стены, продирая все это хвощём с мылом, а под исход недели обклеивают стены обоями и белят печи.
