Ирина пару секунд пыталась сдерживаться, но потом тоже не выдержала и, поддавшись общему настроению, заулыбалась.
Лишь Вера сидела, над тарелкой с тортом.
– Дураки вы все, – так же пьяно выговорила она. По ее лицу уже струились две черные дорожки от слез. Она одна не смеялась.
В этой веселой атмосфере прозвенел звонок. Кто-то звонил с улицы, желая войти. Ирина кивнула Денису, тот вскочил и побежал открывать. Вошедший Леня, муж Веры, улыбался, видя такие же радостные и смеющиеся лица.
– О! Весело у вас тут как! Расскажите мне, я тоже посмеюсь!
Повисла довольно длинная пауза, после которой грохнули все. Одновременно. Этого уже никто не мог выдержать. Хохотал даже ничего не понимающий Леня, зараженный общим весельем.
Лишь Верка не смеялась, отрешенно глядя на стену. Она не понимала этого смеха и не обращала на него никакого внимания, думая о чем-то своем.
Леня внимательно посмотрел на плачущую жену, смеяться перестал:
– Моя уже нарытая?
Костя поднялся и стал прощаться:
– Галочка, спасибо, все было очень вкусно, можно я кусочек торта с собой возьму?
Галочка кивнула, а пришедший Леня не преминул довольно развязно спросить Костю:
– Небось для мамочки? Она у тебя что, заместо жены?
У Кости задрожали руки и кусок торта свалился на стол. Повисла дурацкая пауза, в которой один Леня пытался смеяться деланым смехом.
Мишка, доселе сидевший и тискавший под столом колено Гали, решил вдруг вступиться за Костю. То ли уже «зело вдет», то ли рыцарственно приподнят:
– Лень! Чо ты все про Костю, ты про себя расскажи! Вот скажи: тебя сення каким фаллосом дрючить будут? Малым аль большим?
Леонид пару секунд тупо смотрел на Мишку и до него наконец-то стал доходить смысл вопроса. Он понял причину хохота веркиных сослуживцев. Из-под его футболки, из-под заросшей шерстью груди стала подниматься багровость. Она так ровно заливала его: сначала шею, а потом так же линейно стала заливать лицо. Голова мелко задрожала, казалось, его вот-вот хватит удар. Справившись с собой, Леня резко развернулся и направился к выходу, потом так же резко остановился и, подойдя к жене, за шкирку вытащил ее из-за стола.
– Домой!
Жена не сопротивляясь шла, еле перебирая ногами. Ирина Николаевна посмотрела на Мишку и сделала «страшные глаза», покрутила пальцем у виска. Некоторое время еще сидели молча, как бы рисуя картину того, что сейчас происходит с Верой.
– Дурак ты, – голос Гали наполнился скорбью о своей товарке.
Миша пытался делать вид, что ничего не случилось:
