"Какая нахер Сибирь?! Что ты несешь?"
Но… Сибирь зашита в сознании.
Сибирь – не просто географический звук. Сибирь – то, что будет преследовать тебя даже на Мальдивах, она, эта сука-сибирь – оборотная сторона любых мальдив.
Притом вовсе не страшная. Просто оборотная. Философически противоположная. Другая грань бытия. Сибирь это то, что ты вынес из прошлого, даже если никогда не был там.
Это спорадическое состояние гребаной восточной души.
Тридцать лет назад в холодном вагоне для лесорубов ты смотрел в окно на громадные сосны, проплывающие мимо, думал о том, что у тебя все впереди, что рано или поздно обязательно уедешь туда, где тепло. Где люди обаятельны и всегда улыбаются. Где сосны вовсе не для валки и разделки на доски, а только для созерцания. Но теперь ты шагаешь по той самой земле, о которой мечтал, а в душу коварно и неотвратимо вползает Сибирь. Хочешь ты ее или нет.
Она тебя об этом не спрашивает. Та Сибирь, которая всегда с тобой.
Звук автомобиля сзади. Останавливается.
Маленькая немецкая машина. Новая. Это видно по тому, как отскакивает снег от ее корпуса, не прилипает, как обычно бывает с автомобилями постарше.
– Вас подвезти?
Сажусь на переднее сиденье.
– Тут только одна дорога. Тупиковая!
Улыбается. Мило и как-то виновато улыбается.
Юная женщина лет двадцати пяти. Глаза ее окутывают тебя извиняясь, сияют какой-то совсем не современной, неземной виной ангела: "Это ничего, что я остановилась? Я вас не сильно потревожила своим вниманием? Своей помощью? Если что – то простите!"
– Я в автохаус. За запчастью.
– Это Уве! Мой сосед! Он один тут продает запчасти!
Молчу, не отвечаю. Думаю: как повезло! Не придется дошагивать в немецкий буран.
Хотя… какой в Германии буран. Так, буранчик.
Останавливает авто напротив изображения автомобиля на вывеске. Смотрит на меня, в глазах ее только свет. Свет усиливается, девушка так же виновато и так же неземно разводит руками. Чем больше вины в ее глазах, тем больше сияния.
Внезапно перестает хватать воздуху, сознание умягчается и ухает куда-то вниз, а воздух в салоне маленькой машинки сгущается до чистого кислорода, когда можно вдохнуть и еще полчаса не выдыхать. И искры.
Искры.
Это галлюцинация? Или инсульт?
– Ты весь промерз. Хочешь горячего чаю?
– Да, – хрипло выдыхаю.
Ее дом огромен. Она же напротив – маленький воробышек в чертовом сооружении для великанов.
Даже с моим высоким ростом чувствую маленьким в нем.
– Зачем тебе такой громадный дом?
