Стараясь отдышаться от щекотки, она остановилась в нескольких шагах от него и выставила перед собой руки, словно говорила «я больше не могу бегать, мне нужно восстановить дыхание». Её грудь вздымалась и краснела. П. упираясь руками в колени, словно обессиленный марафонец, вертел по сторонам головой, задумывая что-то отчаянное, неожиданно схватил Амали на руки и потащил к реке. Они вышли из тени зелени к бурному горному потоку. П. стремительно зашёл в холодную воду и улыбался, глядя в лицо кричащей и бунтующей Амали, которая разбрызгивала ногами и руками речную влагу. Экскурсанты с улыбкой оборачивались на них, а. П. качал на руках Амали и счастливый зажмуривался от брызг. Когда он опустил её на мелководье, Амали укололи тысячи иголочек студёной воды, которую она стала неистово разбрызгивать вокруг себя, желая победить П. Этот фейерверк приковал внимание ребятишек на мостках – им сейчас же захотелось прыгнуть в воду и резвиться также как «дядя с тётей», ведь им это по душе.
Усталые и довольные они ехали назад, обняв друг друга, закутавшись в полотенца. Солнце заходило за горные вершины и опускало мягкие тени на поля, всё окрасилось в багряный цвет, небо стало с одной стороны густо голубым, а с противоположной – покрылось перистыми облаками, в которых растворялось солнце. Гид на прощанье прочёл туристической группе собственное стихотворение, которое из скромности выдал за творчество местного поэта.
Улица, на которой проживали господин П. и Амали, наполнилась медленно шествующими с пляжа отдыхающими. Их вереницы неожиданно напомнили П. рабочих, идущих через проходную после трудового дня к своим семьям. Когда они заходили в гостиный дом, П. машинально бросил быстрый взгляд на мансарду и увидел, что там горит свет. На общей же веранде в этот час никого ещё не было. Это означало, что Северо возится с чем-то под нагретой жарким днём крышей, скоро он утомиться, возьмёт у лавочника напротив одну или две бутылки горького портвейна и засядет в беседке, как в окопе, сражаться с невидимым врагом. И снова заклубится дым его сигары, замерцает уголёк её края при глубокой затяжке, старик разразится тяжёлым кашлем и густо плюнет в грязную пепельницу. Амали задумала довести свою игру до конца, ей захотелось передать П. те ощущения, которые поднялись в её глубинной памяти, аромат своей юности. В загадочном умении женщины завладеть мужчиной есть что-то от искусного мастерства старинных зодчих, живописцев, композиторов и поэтов – в этом созидании есть доля интуиции, полёта фантазии и математического расчёта.
