И, собственно, само проникновение, которое, кроме тягостного первого толчка ничего не приносило…
Ничего.
Совсем.
Первые разы я пыталась почувствовать хоть что-то. Прислушивалась к себе и своему телу. Но было глухо. Как в танке.
Вроде бы пришли гости, но твоя антропофобия[1] мешает их осязать.
А Юлины уверения о крышесносных прикосновениях Стаса к ее груди и многочисленных оргазмах больно всплывали в памяти.
Я тогда много чего прочитала про женский оргазм, который автор одной из статей именовал солнечным затмением и пришла к печальным для себя выводам, под названиями … фригидность или аноргазмия.
При фригидности половой акт безразличен и не приносит удовольствия, а эрогенные зоны лишены чувствительности. А при аноргазмии женщина не может испытывать оргазм, хоть половой акт может приносить ей удовольствие.
Сначала я уверила себя в абсолютной фригидности, но как-то вечером, перещелкивая безостановочно каналы телевизора, случайно наткнулась на эротический фильм. Любопытство перебороло смущение, да и в квартире я была одна, поэтому решила несколько задержатся на художественном процессе. И через некоторое время ощутила, как по телу прошелся жар, а соски затвердели. Прикосновение к ним пальцами принесло приятные ощущения.
Во мне затеплилась надежда, и я начала изучать тему досконально, как поступаю всегда при волнующем или интересующем меня вопросе.
Надо было выявить все возможные причины аноргазмии, написать список и основательно по нему пройтись.
Первым я обозначила различные гинекологические патологии и навестила нескольких специалистов. Не в целях собственного мазохистского удовольствия, а потому что поняла, врач врачу рознь…
Избегая долгое время этого страшного раздвигающего ноги кресла, я в первый же раз столкнулась с доктором, которая кричала на меня: «Расслабься! Ты мешаешь мне проводить осмотр! Ты специально сжимаешься?»
Нет, напряжена я была не специально и сидела, сжав кулаки, ощущая, как мокнет майка на теле тоже не специально. И решала, что жизнь без оргазма вполне имеет место быть, лишь бы слезть с этого ужасного кресла, выхватить одежду и убежать от испепеляющей меня гневом женщины, сверкая голой попой.
Не знаю, как я решилась на второй поход. Наверное, в глубине души я отчаянная и героическая личность.
Прочтя множество хвалебных отзывов про Любимову А.А., записалась на прием и сидела на синеньком диване около ее двери, трясясь, как осиновый лист на ветру. Размышляя: «А оно мне надо, может быть уйти…».
