С раннего детства он сам себе пел колыбельные песни. Не детские колыбельные, а самые настоящие взрослые песни. «Мама, можно я попою?», – спрашивал он вечером, лежа в кровати, через приоткрытую дверь своей комнаты, когда не мог уснуть. «Конечно, можно», – откликалась мать из другой комнаты. И Петров в полый голос, подражая Хилю, пел:
«У леса на опушке жила зима в избушке,
Она снежки солила в березовой кадушке.
Она сучила пряжу, она ткала холсты,
Ковала ледяные, да над речками мосты.
Потолок ледяной, дверь скрипучая,
За шершавой стеной тьма колючая.
Как шагнешь за порог – всюду иней,
А из окон парок синий-синий».
Или другую любимую песню:
«Под железный звон кольчуги, под железный звон кольчуги,
На коня верхом садясь,
Ярославне в час разлуки, Ярославне в час разлуки,
Говорил, наверно, князь:
– Хмуриться не надо, Лада, хмуриться не надо, Лада,
Для меня твой смех – награда, Лада.
Даже если станешь бабушкой, все равно ты будешь Ладушкой,
Для меня ты будешь Ладушкой, Лада».
Или, представляя себя стоящим на обрывистом берегу моря, раскинув в постели руки, как Магомаев, он пел:
«О море, море, ветрам и скалам ты ненадолго подаришь прибой,
Море возьми меня в дальние дали. Парус и волны вместе с тобой.
С то-о-бо-о-ой, с то-о-бо-о-о-й».
Хватало Вальки от силы на пару куплетов и скоро он засыпал под свое пение, продолжая видеть во сне истории, начатые песнями.
Праздничный концерт начинался с некоторым опозданием. Валька сидел в среднем ряду с краю. Школьный хор пел во втором отделении и старшая пионервожатая, курировавшая их выступление, разрешила посмотреть первое отделение концерта из зала. Зрители, собравшиеся в Доме Культуры с интересом прислушивались к шороху и переговорам за занавесом, похоже было, что хор занимает свои места. Наконец на авансцену вышла ведущая в красивом платье и объявила начало праздничного концерта, посвященного 57-й годовщине Великого Октября. Занавес раздвинулся. На ярко освещенной сцене под красным транспарантом «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. В.И. Ленин» стоял в три ряда сводный районный хор. Мужчины в строгих темных костюмах, белых рубашках и галстуках и женщины в ослепительно белых блузках и темных юбках. К хору вышел дирижер – преподаватель музыкальной школы и их сосед дядя Коля Татаринцев. К стулу перед хором аккуратно прошел Анатолий Евгеньевич со своим огромным аккордеоном – их школьный учитель пения аккомпанировал доброй половине номеров в этом концерте. Дядя Коля взмахнул руками, Анатолий Евгеньевич уверенно потянул аккордеон, извлекая мощные аккорды, и хор запел торжественно:
