Машина остановилась, уперевшись в дымящую и гудящую пробку. Совсем рядом, на тротуаре расположился навес из грязной, серой тряпки, под которым лежал невероятно худой человек. Его одежда состояла из грязной материи, обернутой вокруг бедер. Почему то, Глеб был уверен, что увидел все вещи, которыми обладал бродяга. Наверняка, он никогда не учился, не получал документов и не покидал этой улицы. Наверное, где-то в соседних кустах, он родился, живет, и вскоре, погибнет…
Бродяга показался Глебу сгустком пыли, которую вскоре развеет ветер, не оставив никаких следов и воспоминаний. Постепенно, вязкая, тягучая толпа предстала такой же пылью. Казалось, что все приходит в движение лишь силой ветра, без разума, вдохновения и жизни. Жаркий, пропахший Индией город, показался пустыней, с армиями жутких призраков и миражей. Машина тронулась, бродяга остался где-то позади, словно его никогда и не было.
«Так ли велика разница между мной и этим бродягой» – думал Глеб – «Мгновение, и меня тоже развеет ветер времен». Все фарс, или глупая игра. Притворство. Человек просто мечется от одной иллюзии к другой. Дом построил, новую машину купил, пообедал вкусно, любил. Как же трудно признаться самому себе в иллюзорности всего этого. Хочется назвать счастьем, но что это на самом деле? Это страх додумать мысль до конца. Осознать, что все лишь грим на лице мертвеца. Попытка сделать вид, что с покойником все в порядке. Человек всю жизнь пытается укрыть, укутать крупинку теплоты, которую называет жизнью в уюте, комфорте, благополучии, в надуманных смыслах. Но загляни в окно глупец! Молчание и холод космоса вокруг. Они бесконечны, безразличны, как пустота во взгляде бродяги. Обрушатся стены твоего дома, с такими трудами возведенные. Вместе с ними уйдут и иллюзии. Глеб вспомнил Державина:
«Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.»44
Город походил на пиратскую республику. Дома, построенные без какого-либо архитектурного замысла, давали приют гостиницам, пунктам обмена валют, торговцам сладостями, пестрыми тканями и специями. Среди беспорядочного нагромождения людей, животных и транспорта мелькали красочные ковры свежих овощей и фруктов, которые продавали чуть ли не с телег. Проносящиеся мимо машины, пронзали воздух замысловатой, индийской музыкой и непрекращающимися гудками. Иногда, складывалось обманчивое впечатление, что в городе никто не работает и все только толкаются на бесконечных, узких улицах.
