Варвара, сколько поднималась, думала о том, что удивительно, как папу слушают его работники, удивительно, что он до сих пор живёт на белом свете и пожалела о том, что у неё такой созидательный папа, а не дядя Федя, который рубит дрова и ездит на семёрке.
Когда рыбка-птичка выбралась к свету, она поспешила к пожару, стянула с себя нарядное дачное платье и повесила на забор недалеко от большого костра, а рядом бросила босоножки.
В нижнем белье Варвара больше всего напоминала культуритску в период межсезонья, когда спортсмены перестают следить за качеством мышечной массы.
Артём Павлович пританцовывал рядом с доченькой, заглядывал ей в глаза, улыбался, в надежде, что его покормят. Рыбка-птичка с раздражением наблюдала за отцом и в какой-то момент подумала, что с удовольствием стукнула бы ему по голове чем-нибудь тяжёлым.
– Папа, хочешь есть – накопай картошки.
Артём Павлович остановился, подпрыгнул на месте и сказал:
– Я? Этими руками?
– Нет, лопатой. Но если хочешь, можешь руками.
Артём Павлович оглянулся вокруг.
– А где у нас лопаты?
И вспомнил, как давал одну дяде Феде. Он бросил её возле бани, и от лопаты осталась только добрая память и пепел.
– Лопаты сгорели.
– Значит руками копай.
– Моими руками?
– Ты есть хочешь?
– Я?
– Да, твоим ртом.
Оптимистов хотел есть больше всего на свете.
– А ты точно сваришь? А-то я накопаю, а ты варить не умеешь.
– Папа, я год как готовлю.
– А разве не тётя Вера? Дома.
– У себя дома. Ты же уволил её.
– Да, но кто-то же готовит. Я думал: она приходит всё равно.
– В гости к маме приходит, посплетничать. И в надежде, что ты ей заплатишь, как обещал.
– Но я же не плачу работникам, а они всё равно работают.
– Так у тебя и осталось два работника: ты и Шоколовский.
– Шоколовскому деньги ни к чему. Ему опыт нужен. Он мечтает стать главным редактором.
– А тёте Вере не нужен. Она итак главный повар, единственный на кухне.
– А ты?
– А я вообще готовить не люблю, но у мамы – ногти.
Артём Павлович загрустил. Оказывается, он знал о своей семье крайне мало.
– А стирает у нас кто?
– А стирать я тоже не люблю.
– А моет?
–А кому ты платишь?
Оптимистов подумал и вспомнил, что, действительно, давно тратит деньги на бензин и рестораны, а кому платит за дом, вспомнить не смог.
– Официантам. И мойщикам. На автомойке.
– Они и моют у нас дома.
– Правда? Бесплатно?
– Нет. Папа, ты или картошку копай, или я тебе в лоб якорь воткну. Бесплатно.
Артём Павлович посмотрел на лицо дочери. Что-то подсказывало ему, что Варварушка воткнёт крючок для кита ему в лоб. Он поискал глазами лопату, вспомнил, что она сгорела и сделал последнюю попытку работать не работая:
