Когда самая старшая из моих дочерей была еще студенткой швейного училища, то как-то вечером она сказала мне—совсем нежданно и с каким-то даже вызовом:
– А расскажи мне какой-нибудь ужас.
– На ночь глядя?
– Ничего, я уже взрослая.
– Ну раз так – держись, то есть слушай.
В один из дней случилось так, что я переплюнул самого Аркадия Гайдара.
В трамвае.
У этого знаменитого писателя есть рассказ «Чук и Гек», в котором он даёт определение “счастья”. Мол, счастья это такая штука, которую каждый понимает по-своему. В общем – расплывчатая мазня.
Так вот, в том самом трамвае у меня вдруг сложилось четкое определение: счастье – это когда прижмёшься лицом к беременному животу любимой женщины, а тебя изнутри двинут пяткой по носу.
О, какой я был довольный, что превзошел кумира пионерии!
А потом приехал домой, раскрыл MORNING STAR—газету британских коммунистов—и прочитал статью, что в одной латиноамериканской стране, на свалке, обнаружили труп беременной женщины, у которой был вспорот живот и вырван плод, а вместо него засунута отрезанная голова ее мужа.
Лицо дочери исказилось каким-то странным подёргиванием, она растерянно сказала:
– Это – люди? Звери!
– Не оскорбляй зверей, пожалуйста,– заступился я.– Они убивают по необходимости, чтоб выжить. Им не хватает ума додуматься до пыток, истязаний, палаческих мучительств.
Вот до чего самоуверенным нравоучителем был я в те недостижимо невозвратные время.
Течение последующей жизни порядком меня образумило, сгладило заносчивость позиций.
Мне было напомнено, что лиса может не сразу съесть пойманного зайца, но неспешно вспарывать ему шкуру и наслаждаться тонким визгом окровавленной жертвы.
Ну а что делают садисты кошачьего племени с пойманной мышью?
Так что теперь я готов принести публичные извинения и покаянно заявляю: звери ничем не лучше людей. И те, и те – часть природы.
А с природой спорить бесполезно. С природой надо жить дружно. Она может скрасить мое ожидание момента, в котором заканчивается отмерянный мне отрезок течения речки, ни в которую, ни из которой нельзя войти или выйти дважды…
На этот раз природа проявила благосклонность и я дожидаюсь нашего автобуса не на солнцепеке, а во фруктовоим саду калининской горбольницы и отвлекаю разговорами Сергея, который бежал из Баку после сумгаитской резни, а потом подымал из руин разрушенный землетрясением Спитак, и мерз в окопах на постах в Красносельском районе
