Вернувшись, она приметила наш заторможенный автобус, и перешла через шоссе в надежде сбыть товар нежданным потребителям.
Главный закон торговли: хочешь сбыть товар – сумей расположить к себе потенциальных покупателей.
Законопослушная женщина в белом, с учетом разноплеменности слоёного кавказского региона и, делая скоропалительный вывод из моей короткой прически в сочетании с независимо висячей бородой, решила добиться нашего расположения с первых же слов—самим уже приветствием:
– Салям алейкум!– сказала она.
– Алейкум ассалям,– бездумно поддаваясь давнему рефлексу, откликнулся я.
Но напарник водителя, Самвел – молодой человек с темным, словно вытесанным из базальта лицом, принялся ей выговаривать через узкую прорезь рта:
– Мы – армяне. Христиане. Ты зачем нам "салям" говоришь?
А между прочим, очень даже подходящее приветствие в условиях разноплеменного общения – "салям алейкум" значит "мира вам".
Несмотря на свой изначальный просчёт, женщина в белом смогла-таки распродать часть своей вареной кукурузы, одинаково приемлемой представителями разных этнических групп и конфессий.
А время шло.
Час.
Полтора.
Вырисовывалась явная нестыковка.
И даже бесстрастная маска французского мима Марселя Марсо, на лице старшего водителя, начала выражать обеспокоеность и все чаще закуривала сигареты.
Самый тягостный вид ожидания, когда неизвестен его срок.
В бессрочном ожидании время утрачивает свой смысл и, практически, останавливается, несмотря на продвижение стрелок по цифрам, что утратили всё свое значение: ведь неизвестно какую из них нужно дождаться.
Так и маялись мы, пассажиры недвижимого автобуса, на обочине, в зоне застывшего времени.
Роль «бога из машины» исполнил двухметроворостый здоровила, сошедший с попутки и встреченый возбужденными возгласами всех наших трёх водителей.
Заливаясь младенчески радостным смехом во весь свой свободный от передних зубов рот, новоприбывший сообщил, что у его автобуса лопнули "ерку покрышка" за 20 километров по ту сторону от МинВод.
Решение было принято мгновенно: все пассажиры и Самвел остаются ждать дальше, а взревевший мотором автобус круто разворачивается и уходит за недоехавшей партией, увозя незаглушимое хохотанье беззубого гиганта.
И снова тянется ожидание: но уже облегченное вычислениями (… пока доедут туда, выгрузят вещи с того: погрузят на этот…) и скрашенное выглядыванием в ту сторону шоссе, откуда должен показаться наш автобус.
Он приехал в начавших сгущаться сумерках, с новыми людьми и заметно разросшимся багажом на полках и на площадке перед задней дверью.
