Наверно это закономерно, что все больше и больше времени я провожу в воспоминаниях. Не могу сказать, что груз прожитых лет тянет мне плечи или мешает движению, только когда дорога впереди неясная, голова наполнена сомненьями, все чаще и чаще хочется сесть в тени доброго дерева, прижаться спиной к шершавому стволу и, прикрыв глаза, вспомнить, что-нибудь мимолетное из жизни прошлой, что-нибудь доброе и вполне подзабытое, отчего вдруг обязательно сделается и тепло и пронзительно грустно.
Сегодня я вспомнил, как подрабатывал в середине 80-х критиком «под прикрытием». Моему отцу часто предлагали написать рецензии на сценарии, присылаемые в огромном количестве в Министерство культуры СССР. Однажды отец решил, что эти рецензии мог бы писать я. Решил он правильно, потому что деньги мне были очень нелишни, а человек я по характеру пакостный, придирчивый и тщательный – все черты настоящего критика во мне присутствовали.
Написав пару разгромных рецензий на сценарии театрализованных представлений, я заслужил его полное доверие. Настолько полное, что рецензии я стал подписывать его именем, так как кандидат искусствоведения получал за рецензию не десять, а целых пятнадцать рублей. Прошло немного времени и дело встало на поток. Я писал пять-шесть рецензий в месяц, что давало весьма ощутимую прибавку к нашему с женой бюджету. Литературно-музыкальные композиции, театрализованные представления, агитбригады – на всем этом графоманском потоке я принялся оттачивать свой художественный метод, раз за разом увеличивая амплитуду и точность критического сабельного замаха, где сарказм, ирония, гротеск не оставляли автору надежд на воскрешение его окололитературного выкидыша.
Помню, только один раз я написал положительную и очень восторженную рецензию, так как мне в руки попал настоящий сценарий непомню чего, и мне очень хотелось поддержать неизвестного мне автора. В остальных случаях это было избиение младенцев за умеренные деньги.
Почти как в частушках из рассказа Драгунского – папа решает, а Вася сдает. Игорь пишет, а папа относит.
Однажды позвонил отец и с тревогой в голосе спросил меня, не писал ли я рецензию на автора Х. Как же, говорю я отцу, мы целый вечер умирали с тобой от смеха, когда я читал ее по телефону. Редкостный графоман этот Х, ну я его и раскатал.
