Семь мелодий уходящей эпохи | страница 54
И хотя символики и знаков для человека пытливого и вдумчивого было более чем достаточно, на регистрации мне стало совсем тоскливо от диалога, который происходил за нашей спиной.
– Маша, ну что тебе дались эти Канары? Боюсь я самолетами. Ну их, эти деньги, поедем к маме в Белгород.
– Выпей и заткнись, спать в самолете будешь! – отрезал громкий, волевой женский голос.
Мужчина не затыкался.
– У мамы яблочки, грибочки, молочко парное!
– Вот когда океан Атлантический у твоей мамы будет, тогда и поедем.
– А я тебя из леечки, хоть целый день могу, и массажик. Вот так…
– Борисик, ну что ты, в самом деле!
Женский голос вдруг стал протяжным и игривым. Мне стало почти дурно от мысли, что Борисик сейчас еще пару раз нажмет ей бугры на спине и они-таки поедут в город Белгород. И из всей нашей огромной очереди на регистрацию только они будут жить еще очень долго и умрут в один день.
– У нас нет леечки, стой спокойно, – тихо сказала мне жена, читая мои мысли.
– Вот тебе такого Борисика надо в попутчики, чтобы боялся больше тебя и, разинув рот, слушал твои рассказы, что и как у самолета отваливается! – сказала мне жена, когда мы сдали чемоданы и отошли от стойки.
И вот мы летим! Летим над Нюрнбергом, как показывает мне мой карманный компьютер. Стюардессы не реагируют на мои упражнения со спутниковым навигатором, хоть это хорошо. Вот, город Нюрнберг в иллюминаторе – красотища. Лететь и бояться мне еще часов пять. Конечно, не хочется опять пугать жену, но мне не очень нравится странный конденсат на нашем крыле в районе третьего двигателя.
Я не успел ей об этом сказать, так как мое кресло заходило ходуном – кто-то сзади отчаянно заворочался. Следом я услышал знакомый голос:
– Маша, я проснулся, и мне очень-очень страшно.
– Не говори глупости, Борис, и не тряси мужчину впереди, ты мешаешь ему работать.
И хотя Маше казалось, что она говорит шепотом, из соседних рядов пассажиры, кто с интересом, а кто и с уважением, посмотрели в нашу сторону.
Жена тоже посмотрела на меня с улыбкой. Она не успела ничего сказать, потому что над нашими креслами показалось лицо – добродушное и напряженное одновременно.
– Мужчина, я очень извиняюсь! Это хороший самолет? Вы про него что-нибудь знаете?
– Вам повезло, он знает про него все! – сказала моя жена, мстительно мне подмигнула и радостно зашуршала страницами.
– Этот самолет настолько огромен, – начал я свою первую в жизни авиационную лекцию, – что только воздух, который помещается внутри него, весит около тонны…