Мужчина нервничая решил ключевую фразу произнести по слогам.
– Да, звоню из самолета.
Уже добрая половина нашего салона с улыбками поглядывала в сторону туалетов. Мужчина пытался говорить негромко, но отчетливо. Он, несомненно, меньше всего предполагал стать объектом повышенного внимания пассажиров.
– Самолет уже летит, и я в самолете… Причем тут другой самолет! Я в этом самолете лечу… Звоню тебе из самолета с высоты… Да ничего не случилось, летим нормально…
Мужчина, обласканный добрыми взглядами пассажиров, поспешил в свое кресло, а я с улыбкой подумал о том, что меньше всего ожидал обрести забавный сюжет в вечернем небе над заснеженной Польшей.
Состоявшимся и совершенно счастливым человеком среди мальчишек нашего двора мог, несомненно, называться человек близкий к нам по возрасту, имеющий у себя дома мешок воблы.
В нашем доме таких людей не было. Вобла появлялась в нашем дворе обычно летом и исключительно в аптечных количествах. Это была одна серебряная рыбка – чаще среднего, но иногда и крупного размера, которую выносил во двор один наш приятель, мать которого работала в каком-то пищевом магазине. Это вовсе не означало, что вобла продавалась в этом магазине. Это означало, что мать нашего приятеля была проинформирована по своим каналам о том, что в магазине Роспотребсоюза «Олень» на Ленинском проспекте будут «давать воблу» и спешила отовариться через подружек своих подружек и их подружек, минуя торговый зал.
Конечно, она приносила домой не мешок заветной рыбы, но очень много. Так много, что первое время наш приятель желанную серебряную рыбку выносил во двор совершенно официально. Однако все в жизни имеет начало, середину и конец. Середина – это когда мать нашего приятеля, больше того, на тот период желанного и любимейшего друга всей нашей банды, говорила сыну, что хватит таскать драгоценный продукт во двор. Сын ее слушался, но не очень добросовестно. Рыбу он выносил теперь совсем редко, чаще не для коллективного гастрономического таинства, а для построения скоротечных дипломатических отношений с избранным кругом дворовых обитателей.
Так или иначе, одну рыбку мы иногда ели целым двором. Никто из нас даже не представлял, что воблу можно очистить совсем быстро, разорвав ее мужским уверенным движением от хвоста до того места, где секунду назад к телу крепилась голова. Рыбью голову мы худо-бедно отворачивали, а дальше начинался мучительно долгий процесс по оголению заветного туловища от чешуи.
