– Итак, дети. С этого момента вы можете считать себя настоящими учениками, которым предстоит узнать очень много нового и интересного, – торжественно нарушил тишину притихшего класса Учитель. – В этом деле вашим основным инструментом будет обыкновенная пишущая ручка, с помощью которой вы сможете закрепить полученные знания.
Мельком взглянув на ауру вызвавшей беспокойство девочки, Учитель заметил, как в ней испуганно заиграли насыщенные фиолетовые цвета.
– Но для этого необходимо научиться письму и чтению. Хотя, уверен, что некоторые из вас уже могут похвастаться этими умениями.
Учитель убедился в этом, заметив всполохи оранжевых цветов гордости над несколькими головами первоклассников, в числе которых была и девочка. Правда в ее случае вспышка, довольна тусклая, почти тут же сменилась насыщенно-фиолетовым страхом.
– Что ж, умеющим определенно будет поначалу несколько легче, чем остальным. Но стоит использовать полученную фору с умом и щедростью, закрепляя свои навыки и помогая своим товарищам.
Немного помолчав, залюбовавшись детскими аурами, переливающимися цветами, Учитель добавил:
– Поддерживая другого, вы сами станете только сильнее.
Взяв в руку ровный цилиндрик белого мела, Учитель повернулся к доске.
– Слово, которое я сейчас напишу на доске, очень простое, но при этом ёмкое. Мне бы хотелось, чтобы каждый из вас попробовал его повторить в своей тетради как сможет.
Занеся руку над грифельной доской, Учитель услышал за спиной шелест тетрадных страниц и звук открывающихся пеналов. Вдруг его осенила догадка по поводу беспокойства девочки – на парте перед ней лежала только тоненькая тетрадь. Обернувшись, Учитель увидел, как сосед девочки подвинул свой открытый пенал на середину парты в безмолвном предложении воспользоваться его содержимым.
В тусклом радужном свечении над двумя белыми девичьими бантами фиолетовые цвета, перекрываемые отблесками золотистой благодарности, заметно поблекли. Искренне улыбаясь, Учитель уверенно вывел белыми печатными буквами на черной доске: БЛАГО.
Приступ волнительного беспокойства, в очередной раз вызванный двумя вступившими в конфронтацию внутренними голосами, заставил молодого слесаря выйти из помещения заводской столовой на морозный воздух улицы, так и не заказав обед. Бодрящая свежесть не помогала прервать внутренний спор, возникший из-за хамства повара, стоящего сегодня на раздаче пищи. Всякий раз, когда слесарь третьего разряда сталкивался с несправедливостью, невежеством, а тем более хамством, то впадал в ступор нерешительности, поскольку в этот момент с одинаковой силой в нем начинали говорить сразу два внутренних голоса, не позволяющие отдать предпочтение в пользу одного из них, благодаря одинаковой силе правоты и убежденности обоих. Нельзя было с уверенностью отнести один из голосов к представителю зла, а другой – добра. Скорее, это были два субъективных, диаметрально противоположных друг другу мнения, носителем которых был сам молодой специалист. Но именно ощущение состояния обычного сосуда, не способного самостоятельно выбрать что-то одно из помещенного в него содержимого, доставляло слесарю мучительные страдания. Он чувствовал себя безжизненной старой тряпкой, о которую можно преспокойно вытирать ноги, пока шло напряженное внутреннее противоборство двух голосов, которое утихало, не выявив победителя, или же заменялось новым.
