– Слушай, а долго люди восстанавливаются после таких травм? Когда я смогу быть полноценным человеком?
– Ты уже полноценный человек. Мы вытащили тебя. Что касается тела, то физиотерапевты тебя подлатают. Но врать я тебе не могу, ты, вряд ли когда-нибудь станешь прежним. Слишком тяжелая травма и слишком обширные последствия, но ты среди нас, что уже огромный успех. Не забывай об этом.
– Я просто хочу снова быть собой. Таким как прежде.
– Это невозможно, к сожалению.
– Я понимаю. Просто чувствую, что жизнь стала другой и, когда я долго мучаясь, встаю, наконец, с кровати, то немного… скучаю по Япету. Я скучаю по месту, где никогда не был. Не знаю нормально ли это, но я должен рассказать тебе об этом чувстве.
– Это, конечно, не нормально. Но в твоем случае все не нормально. Даже тот факт, что ты очнулся, уже является отклонением от нормы. – Он не улыбнулся. – Впредь я просил бы тебя обратиться к психологу. У меня есть несколько знакомых, я оставлю тебе их номера телефонов. Но нет смысла держать тебя здесь, все что может дать тебе больница ты получил. Но есть смысл в том, чтобы помочь тебе собрать паззл, что сейчас у тебя в голове. Если ты не хочешь обращаться к другим специалистам, я могу помочь.
– Ты разводишь меня на платный прием?
– Раскусил! – вот тут он, наконец, повеселился. – Если быть честным, я опасаюсь регресса. Серьёзно опасаюсь. Я вижу, как тоска по иллюзии все глубже закрепляется в твоей голове. Ты покинул очень глубокую иллюзию, где был вполне счастлив. И очутился в мире, где ты теперь фактически остался за бортом. Уж прости, что так грубо.
– Справедливо. Но есть одна деталь, в космосе я не был в курсе, что у меня есть сын. Да, теперь я за бортом, но маленький спасательный круг еще держит меня на плаву. Рита не даст мне снова окунуться в бездну. Ну и на тебя уповаю.
Тут зазвонил телефон, он взял трубку и сразу изобразил лицом крайнюю степень мучения. Мы с ним неплохо сдружились, и я знал, что ему часто звонил его отец, бросивший семью, когда парню было тринадцать. А теперь на старости лет он вдруг понял, что отцовства то ему и не хватало всю жизнь. Нерадивый папаша пытался наладить контакт, названивая по многу раз на день. По жестам и резким высказываниям я понял, что разговор затянется и молча вышел из кабинета.
Мне не терпелось позвонить Рите, сказать, что меня выписывают и я, наконец, вернусь домой. Медленно хромая, и громко шаркая, я плелся к своей палате. По дороге меня постоянно мотало из стороны в сторону, словно медведя. К протезу я привык, но атрофия и травма нарушили мою координацию. От меня потребуется посещать кучу различных процедур и усиленно заниматься, чтобы прийти в относительную норму, хотя гарантию полного восстановления никто не дает. Да о чем речь? Ногу ведь не вернуть.
