– Грех, на тебе будет Матвей!
– Ничего! – ответил Матвей.
И вот теперь, сидя на телеге, как бы чувствуя, что приутихшая Ульяна, погрузилась в раздумье, вспоминает о случившемся тогда на пчельнике. Матвею, страстно хотелось нарушить это тягостное молчание и вызвать Ульяну на разговор. Слегка ударив, забывшуюся в ходу лошадь, Матвей снова внимание перевёл на скрип колеса:
– Вот скрипит чёртово колесо, тоску наводит, инда слушать противно и ось преждевременно износится! – сокрушался Матвей.
– Как я сплоховал, колёсы-то не подмазал, а может больше и ездить-то не придётся, вот съездим за льном и зима может наступит, – размышлял сам с собою Матвей.
– А ведь со скрипом-то ехать веселее! – вдруг встрепенувшись, толкнул он локтём в спину, забывшуюся Ульяну:
– Как по-твоему Ульянушка!
От внезапности, Ульяна испуганно вздрогнула всем телом. Она по опыту своему знала, что если Матвей перевёл свой разговор на весёлую тему и назвал её Ульянушкой, то дело пахнет недобрым. Она внутренне насторожившись, старалась быть серьёзной, не давая поводу для шуток Матвею. Вскорости они подъехали к мелкому соснячку, а за ним выехали на обширную поляну у реки на которой и был когда-то разостлан лён. Матвей, остановя лошадь, с удивлением проговорил
– Вот это да! Лён-то видать половину ветром пораздуло! В действительности лён ветром скрутило в валы. Отдельные его клочки колыхаясь висели на ближайших кустах молодых сосенок.
Матвей, наклоняясь, взял с земли клок почерневшего, перележалого льна, помял его в руках с целью определения его годности. С тоской проговорил:
– Ленок-то, немножко перележал, почернел и перепутался. Ну, да ладно, на портянки, а пригодится.
– Ну, давай Ульян, накладывать его на телегу!
Положив в телегу несколько охапок льна, Матвей и Ульяна были встревожены внезапным испугом лошади, которая вдруг чего-то испугавшись, ошалело бросилась в сторону. Обругав непристойными словами свою кобылу, Матвей, стал оглядываться по сторонам, наделяя лошадь пинками под брюхо, ворчал на неё, приговаривая:
– Чего ты ведьма, испугалась, не стоится тебе на месте-то!
Но лошадь, не обращая внимания на хозяина и не слушая его укоризненных наговоров продолжала волноваться и беспокоиться, фыркать раздувшимися розовыми ноздрями, косясь выпученными глазами в сторону леса. Только тут обнаружил Матвей причину испуга лошади: выходя из леса, появились два огромных волка.
– Ульян, глянь-ка! – кивком головы указал он Ульяне в сторону волков.
