– Григорий Николаевич!..
Гришка, очнувшись, взглянул на сидящего перед ним пушистого чёрно-белого кота, которого во дворе прозвали Бегемотом из-за жирных боков и густого меха. Широко зевнув во всю свою кошачье-бегемотовую пасть, дворовая животина шевельнула ухом.
– С… добрым утром! – послышалось продолжение.
Гришка повернулся. Из второго подъезда, смешно ковыляя на высоких каблуках по льду, вышла Сонечка с шестого этажа. Без шапки, румяная и радостная девушка, держась за ремешок своей сумочки, осторожно, словно газель, ступала острыми и изящными копытцами по хрустящей крошке льда.
– С добрым, – качнув головой, ответил Гришка. – Я гляжу, не только птицы весну кличут, но и вы, Сонечка, своей не покрытой русой головой.
– Хамите с утра пораньше, – коротко бросила Сонечка, встав красивым существом возле бордюра, поставив на него нос замшевого сапожка.
– Нет, посредством наблюдений призываю вас не мёрзнуть.
– Не учите меня жить, – вздёрнув острый носик, ответила она. – В самом деле, Григорий Николаевич, не успеешь вас увидеть, а вы тут же замечания делаете, – деловито сунув руки в карманы, распространённо ответила девушка. – Кстати, а Алла Сергеевна на вас жалуется… – интригующим тоном заговорила Сонечка.
– Неужели? – наигранно вскинув брови, задал вопрос дворник, а после поднёс сигарету к губам и вытянул из неё последний дух. – Ну, и на что же именно?
– Да так, – смотря на замшевый нос сапога, проговорила Сонечка, – снег не чищен, лёд не долблен, машины понаставили, подъезд разрисовали, кошки ваши, – она подняла на него по-детски наивные голубые глаза, – Григорий Николаевич, в подвале расплодились, потравить нужно, вообщем как обычно всё.
– А ещё и по моей же вине и в лифте накурено, и цены в магазинах взлетели, и продавцы в них же ополоумели, и пенсию не несут. Действительно, да так… пустяк жизни бытовой.
– Ага, – шмыгнув носом, согласилась она.
Повисла тишина. Заря, воспользовавшись этой паузой, совсем разошлась. А кот, утопая по подмышки в снегу, бороздил сугробы на площадке. Сонечка заинтересованно следила за Бегемотом, как тот садился, выжидал какое-то время, а затем резко прыгал в пушистый снег, практически по уши утопая в холодных хлопьях.
В этом году зима выдалась снежной, даже больше – аномально снежной. За много лет народ уже привык к голому, иногда присыпанному скупой снежной крошкой, асфальту в декабре и лёгким налётом льда в январе. Он даже как-то смирился с тем, что сугробы в Новый год такая же редкость, как и трезвые люди в праздничную неделю. Да что там, у каждого уважающего себя любителя пиротехники в коридоре круглогодично хранится четыре кирпича – переносной плацдарм для хлопушек и салютов зимой, а летом каркас для мангала. Удобно и практично, а главное, доступно. Однако к счастью, или, к сожалению, в этом году проблем со снегом нет. Его выпало столько, что около недели не ходили трамваи в городе, что уж там говорить про автомобили, те едва не забыли, что такое движение.
