Они хоть и аппетитно пахли, но своим малым объемом отнюдь не вселяли в меня надежду насытиться. Мы плюхнулись за стол, поставив подносы. Я поскорее схватился за ложку и накинулся на суп, а Михаил начал тихонечко читать «Отче наш» и молитву перед вкушением пищи. Неудобно получилось. Я остановился, дослушал своего друга, и мы приступили к трапезе.
Он не попенял мне, но наш разговор за едой незаметно для меня пошел о православии и значении молитвы. Правда, начал Казанцев издалека. Одна из его многочисленных фирм занималась производством хлеба на дровах, и о хлебопечении он знал все.
– Представляешь, – начал Казанцев, потрясывая куском ржаного хлеба. – В старину мужик без молитвы за плуг не брался. Хлеб с поля убирали и молотили, тоже помолившись. Тесто ставили на святой воде. А сейчас? Рожь сеют – матерятся, хлеб пекут – лба не перекрестят. Вот и получается, что последний заслон – это «Отче наш» перед обедом. А ты по утрам какие молитвы читаешь?
– Да обычные, – развел я руками.
– Кроме утреннего правила, у меня есть еще любимая молитва Оптинских старцев «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне настоящий день…» В общем, ты ее найди, почитай. Лично меня она очень хорошо на весь день настраивает.
Мы доели, и Казанцев пулей помчал по своим многочисленным делам. Я же, следуя его совету, в тот же день разыскал молитву Оптинских старцев, распечатал на принтере и, прочитав, положил в карман. Утром перед образками, когда домашние еще спали, стоя в укромном углу дома, который я наладил себе для чтения молитв, читал составленный преподобными текст.
«Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не огорчая и никого не смущая», – эти слова оказались особенно актуальны, и я вложил в их произношение всю свою искренность и немощь. «…Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение его. Руководи моею волею и научи меня молиться, надеяться, верить, терпеть, прощать и любить. Аминь». Какая хорошая, простая и понятная молитва. Я с удовольствием прочитал ее на следующее утро. Затем на следующее. Так она и попала в обязательный перечень моих каждодневных обращений к Богу. Спустя несколько дней после нашего с Казанцевым обеда и его ненавязчивых наставлений, поймал себя на мысли, что куда-то незаметно испарилась моя раздражительность и голодный гнев на домашних. С Оптинскими старцами поститься стало полегче.
