– Ты, х…епутало, сними со скорости! Поверни кочергу-то.
(А ведь, действительно, когда переключают скорость, как будто кочергой угли ворошат в печке)
Не скажу, что Клён нянькался со мной – тем не менее, он заранее предупреждал, например, о стопорном кольце: "Смотри, осторожней, кольцо злое, может и отскочить". Если надо было чуть увеличить диаметр пружинного кольца, то подсказывал: "Обойди колечко плоскогубцами".
Васька, напарник Клёна, сразу дал мне своё определение: "Труба на бане, а не електрик". От Васьки я ничему не научился.
Серёжа (так я звал Клёна) объяснял всё, как умел, а я старался схватывать с первого раза, хотя это было непросто.
Вот Клён держит в руках принесенную со склада проводку – длинный, разветвленный, как корневище, жгут проводов. Провода в оплётке из темной ткани, наружу выходят лишь их цветные, в ПВХ-изоляции концы с металлическими наконечниками для крепления под винт. Своего рода, нервная система автомобиля.
В то время 3D-моделирования не было, поэтому перед тем, как накидывать новую проводку, автоэлектрик должен был сам чётко, пространственно представлять, какие провода куда должны идти в данной модификации автомобиля (и подходит ли вообще эта проводка!).
Я слежу, как Серёга бегло перебирает провода и проговаривает: "На предохранители… стоповОй… на сигнал… коричневый масло… синий вода… жёлтый бензин… подфарки… на центральный… на прикуриватель".
На минуту он озадаченно останавливается: "А это что? На печку? Нет, не похоже. Что-то не врублюсь. Ага, это на подкапотную лампу, а это освещение номерного знака. Усёк?"
Это он мне. Что я мог ответить?
Если я не сразу схватывал, то у хорошо поддатого Клёна могло от нетерпения вырваться: "А зачем же тебя государство учило?!". Похоже, в нём сидела его ремеслуха и обида, что он-то всему выучился сам. Однако при посторонних, особенно, за бутылкой, меня – своего ученика – Клён всем знакомым представлял с деланным пиететом: "Это Михалыч (так он меня звал) – у него два высших образования". Я каждый раз отнекивался, поправлял, что лишь одно, однако в следующем моем представлении у Клёна опять звучало "два".
Первые несколько месяцев я просто боготворил Клёна, безгранично восхищался его опытом, навыками, ловкостью, умением, мельком взглянув, сразу взять нужный гаченый ключ – для меня это было непостижимо, недосягаемо. Когда я про Клёна рассказывал друзьям, то они скептически выслушивали меня; им не передавалось моё восхищение талантами Клёна (друзья оставались такими, каким ещё недавно был я, но каким я уже никогда не буду).
