Записки Дмитровчанина | страница 63

«В беде познаются друзья…»

Петроний (I в. до н.э.)

В одной из казарм и располагались наши эскадрильи, то есть можно считать эскадрилья-рота. Лично я служил в 3-ей эскадрилье. Почему собственно, эскадрилья? Да потому что мы обслуживали и ремонтировали самолеты. Ну об этом пока все. Казарма, где мы жили уже полтора года, была аккуратным одноэтажным домом на метровой высоты цоколе с одним крыльцом, довольно широким, чтобы солдатики по «тревоге» могли свободно, не толкаясь, выбегать и бежать каменной лестницей на 5 ступенек, начинающейся большой площадкой перед дверями и заканчивающейся на асфальтовой дорожке метра 3–4 шириной. А на крыльце, в уголочке, стояла деревянная табуретка и веник. Почему я особо отмечаю эти два предмета, да потому что, во время ночных дежурств дневальные сидели на крылечке и веником сметали всяких насекомых, в том числе и ядовитых, которые ползли на свет лампочки, висящей над крыльцом, и на тепло нагретых стен казармы. И если на стены они не могли заползать, так как цоколь был измазан на всю высоту какой-то черной незасыхающей гадостью, отпугивающей насекомых, то там, где были ступеньки, это было возможно, они были чистыми во избежание затаскивания черной смазки в казарму. Вот всякие пауки и ползли на крыльцо, а дневальные их просто веником сметали. Можно бы, конечно, и давить насекомых, но тех было так много, что потом утром замучаешься крыльцо отмывать. В основном, это было в теплое время года, особенно весной и в начале лета. Я не знаю, как ученые энтомологи разбираются в этих насекомых, но видов было очень много. И все довольно страшные. Пауки, многоножки, всякие ползающие… в общем, жуть. Самыми опасными были, конечно, скорпионы, фаланги и каракурты. Мы, когда строем шли на самолетные стоянки через пустыню, иногда прямо по сплошному ковру из мигрирующих пауков. К чему я все это рассказываю, а к тому, что бы вы знали: в этой местности ни сидеть, ни лежать-загорать там невозможно даже днем. Обязательно кто-нибудь укусит.

Так вот однажды утром, на построении, к нам обратился замполит подполковник Андрюханов с просьбой о сдаче крови. Нужна была первая группа. Как выяснилось, в карауле произошло «ЧП», то есть чрезвычайное происшествие. Когда утром взошло солнце, два часовых смежных постов подошли друг к другу в нарушение устава и стали разговаривать. Кругом было открытое пространство аэродрома. Все видно, ну ребята и расслабились. Они были друзья, поэтому поговорить было о чем: о дембеле, о девчонках, ждущих или не ждущих их, о спорте. Ну и, конечно, об армии, способах нападения и защиты от оружия, которое было в их руках. А в руках у них были карабины «СКС», так называемые самозарядные карабины Симонова с примкнутыми штыками. Вот они и стали отрабатывать, имитировать приемы боя и защиты. Когда один из них как бы ударил штыком второго, то тот успел схватить за штык карабин и дернул на себя. А у второго рука соскочила и нажала на спусковой крючок. И все было бы ничего. Вот только ночью, опять-таки в нарушение устава боец загнал патрон в патронник, на всякий случай. Страшно в пустыне ночью. И не извлек его, когда рассвело. Раздался выстрел, а учитывая, что карабин был старым, 1949 года, с износившимся прерывателем огня, то автоматически вся обойма из десяти патронов была расстреляна и девять пуль кроме последней попали в часового, который дернул за штык. Солдатик был пока жив, и его срочно отвезли в гарнизонный медпункт и стали делать операцию. А крови он потерял много. Операцию делал начальник медпункта подполковник Писарчук. Вывезти раненого через Каспийское море не смогли бы. И стала нужна кровь именно первой группы. В нашей эскадрилье такая была у меня, Кольки Середы и Славки Маврина. Ну и конечно, мы вышли из строя, чтобы пойти в медпункт сдать кровь. Я не знаю, много ли было до нас еще доноров, но мы были последними. Первый раз сдавать кровь все-таки немного страшно, и мы, поддерживая всякой болтовней друг друга, пришли в медсанчасть. Медфельдшер разместил нас в отдельной комнатке и сказал, что у нас возьмут по 200 граммов крови, что это нормально. А Середа сразу спросил про обед и день отдыха после сдачи крови. Фельдшер посмеялся, дадим, говорит вам и обед, и день отдыха. Ну, в общем, сдали мы кровь, ничего страшного, как оказалось. Посадили нас в комнатку-столовую и стали кормить. Я уже не помню, что нам давали поесть, но компоту дали аж по две кружки. Ну, сидим мы, кушаем, и вдруг заходит подполковник Писарчук. Мы, конечно, вскочили, вытянулись. Но он нас посадил, кушайте, говорит, и сам присел на стульчик рядом. Мы, конечно, продолжили есть и одновременно у него стали выяснять про раненого. Он нам рассказал все, что знал, сказал, что очень «тяжелый» и надо будет везти его в Баку, а это через море. Мы к этому времени уже поели, он нам пообещал от службы свободный день и вдруг обратился с просьбой еще сдать кровь, так как солдатика могут не довезти в Баку. Мы друг на друга посмотрели, а Колька опять спросил про вино, которое вроде бы на гражданке дают донорам после сдачи крови. Подполковник Писарчук пообещал нам. Ну, мы согласились. Надо было еще по 400 граммов сдать. Я после сдачи встал, и у меня голова немного кружилась, Середа он у нас был маленького роста, вышел весь белый-белый. Славка Маврин вышел, и тоже видно немного не в себе. Вышли из медкабинета, сели на лавочку и стали отдыхать в тени деревьев. Тут выходит Писарчук и дает нам какую-то плоскую железку. Смотрим, а это фляга прямоугольная со скошенным уголком и пробкой толщиной 2 см. Это вам говорит, ребята, один литр спирта. Только не напивайтесь, пожал руки, сказал «спасибо» и ушел, Середа засунул фляжку за пазуху и мы пошли в солдатскую столовую. Там нас тоже ужин поджидал. Ребята оставили. Взяли кружки железные и разлили спирт, как раз получилось. В кружке оказывается ровно 330 грамм. Я спросил, как надо пить спирт. Ни Колька, ни Славка тоже не знали. То ли надо вдохнуть, потом выпить, то ли выдохнуть, потом выпить, в общем, учитывая, что мы никогда раньше спирт не пили, решили попробовать и так и так. Прошло с тех пор очень много лет, но до сих пор помню свой первый опыт пития спирта. Кружку 330 грамм спирта выпить залпом, это было что-то. Ну, так же и мои друзья. После этого мы немного поели, а вот дальше я ничего не помню. Знаю, что утром очнулся в своей кровати, правда, одетый, Середу нашли в гарнизонной хлеборезке под стеллажами, а вот Славка отличился. Между гарнизонной столовой и нашей казармой был участок пустыни метров 50, заросший колючим кустарником и саксаулом. Так вот, Славку нашли утром, спящего в этих кустах, на песке. Правильно говорят пьяному море по колено. Ни одна тварь, ни пауки, ни змеи, его не укусили. Утром просто встал, отряхнулся и пришел в казарму. Нам дали еще один день отдыха. Мы потом долго вспоминали это событие и подкалывали Славку, особенно, когда он был дневальным и веником гонял пауков с крыльца, про его друзей-насекомых, которые его не тронули.