А за окном воцарилась осень. Стекла окон блестели от чуть приметного дождя. К углу рамы ветер припечатал крохотный оранжевый листок клена.
«Как это Александр любит осень? — думала Наталья Николаевна. — Сколько же в ней дополнительной тоски…»
Петр очень любил выезды из Петербурга. Вот и теперь по сердцу пришлось ему задание выехать в Полотняный завод Гончаровых.
В день отъезда он совершенно неожиданно для себя получил распоряжение заехать на городскую квартиру Пушкиных, где ему должны были вручить письмо для Дмитрия Николаевича Гончарова.
По завещанию прадеда, Гончарова Афанасия Абрамовича, завод, бумажная фабрика и все поместья Гончаровых были превращены в майорат, то есть неделимое имение, передаваемое из поколения в поколение старшему в роде. Таким вначале был внук Афанасия Абрамовича, Афанасий Николаевич, женатый на Надежде Платоновне Мусиной-Пушкиной. У них был единственный сын Николай, получивший по тем временам блестящее образование. В Петербурге Николай Афанасьевич встретил красавицу фрейлину Наталью Ивановну Загряжскую и женился на ней. Позднее Николай Афанасьевич — отец трех девиц, Екатерины, Александры и Натальи, и трех сыновей, Дмитрия, Ивана и Сергея, — стал старшим в роде, но ненадолго. Вскоре он заболел тяжелым психическим расстройством. Его жена Наталья Ивановна навсегда переселилась в свое поместье Ярополец. А Николай Афанасьевич, снедаемый недугом, медленно угасал в Москве, на руках старого слуги, в большом старом доме, холодном и сыром. А вокруг погибал такой же старый, заброшенный, некогда прекрасный сад. Усадьба Гончаровых когда-то занимала целый квартал между Большой и Малой Никитскими улицами и Скарятинским переулком.
Вскоре старшим в роде стал Дмитрий Николаевич Гончаров. Он выплачивал наследственные деньги сестрам на содержание. Александре и Екатерине ежегодно по 4500 рублей, а Наталье Николаевне— 1100–1500 рублей. Приданого, выходя замуж за Пушкина, Наталья Николаевна не получила. Ей его только пообещали, но так и не дали.
Наталья Николаевна часто обращалась к Дмитрию Николаевичу с просьбами о деньгах, лошадях, прислуге, о бумаге для мужа. Вот и теперь она писала брату, передавая просьбу мужа прислать для него бумаги, за которую заплатить пока он не мог.
Привезти бумагу было поручено Петру.
Петр остановил свою повозку на Мойке. В этот осенний день весь Петербург был серым. Серая Мойка рябью била в серый гранит. Лица прохожих были серыми, раздраженными, и на душе у Петра лежала глубокая осень.
