– А вам лично близко мироощущение романтиков?
Осипова немного растерялась. Лучше бы он спросил ее про даты из биографии или про названия сборников, – это она точно вызубрила.
– Ну не так, чтобы очень близко, – замялась Людка и принялась уверенно перечислять основные черты романтизма: – Двоемирие. Разлад с действительностью. Тяготение к фантастике. Исключительные обстоятельства. Стремление к абсолютной свободе. Трагическое одиночество.
– Достаточно, – прервал ее Лютаев и начал оформлять зачётку, – хороший ответ. «Четыре».
Веснушчатое лицо Людки недовольно вытянулось, но спорить она не посмела.
– Следующий!
Юля взошла на Голгофу.
Она рассказала Лютаеву, как Йенские романтики считали центром вселенной личность художника, создающего весь мир силой своего воображения; раскрыла перед ним шлегелевскую теорию романтической иронии; показала, как в стихах Новалиса отражена вечная борьба одинокого певца, не расстающегося с лютней…
Владимир Анатольевич внимательно слушал ее, время от времени одобрительно покачивая головой. Когда Юля закончила, он придвинул к себе ее зачётку и спросил:
– Какое произведение из всего прочитанного вам понравилось больше всего?
Юля, ненадолго задумавшись, ответила:
– «Песнь о Гайавате» Лонгфелло.
– Да? – Лютаев слегка удивился, – Её редко называют. И чем же она вас впечатлила?
– Красивая очень… И, к тому же, ее мой любимый Иван Алексеевич Бунин перевёл.
Лютаев посмотрел на Юлю поверх очков и вполголоса произнес:
– «Что ж! Камин затоплю, буду пить…», – он сделал паузу, предлагая ей продолжить.
– «Хорошо бы собаку купить», – тихо закончила Юля.
Лютаев, не отрываясь, смотрел ей в глаза:
– И какую собаку вы посоветовали бы ему приобрести?
– Большую и лохматую, чтоб согревала длинными одинокими вечерами, – ответила Юля, выдержав его взгляд.
Лютаев написал в зачётке «отлично» и молча отдал студентке.
* * *
Ракитин не появлялся четыре дня. Юля понимала, что он ощущает себя виноватым, но идти к нему первой не собиралась. Тем более, стыдно было встречаться с Кудриным.
Андрей пришел в пятницу. Он снял куртку у входа, перекинулся двумя словами с девчонками, прошел за занавеску и присел на край кровати, где учила билеты Юля.
Она оторвала глаза от конспекта и посмотрела в его виноватое лицо.
Ракитин вручил ей большой букет белых роз и торт «Полёт», который Юля просто обожала за хрустящие орешки, запеченные в безе, и за удивительную смесь вкусов сладкого ванильного крема и кисловатого яблочного джема.
