Ковид также повлиял на состав отдыхающих – ранее подавляющее преимущество было за россиянами, летом двадцатого – в основном, белорусы, причём в большинстве из Брестской области: Кобрина, Бреста, Барановичей, хотя попадались и минчанки. Неудивительно, что даже здесь, в санатории, активно летало предвыборное напряжение. И не только летало, но ещё и ходило – в санатории усилился правопорядок, появилось два милиционера в форме – на носу досрочное голосование.
– У вас тут скоро выборы… уже знаете за кого отдадите свой голос? – осторожно спросил я у очаровательной пожилой собеседницы у пирса.
– Пока не определилась.
– А чего? Что мешает? – по-прежнему аккуратно продолжил я.
– Мы стали беднее как-то жить… У нас в Кобрине ещё есть работа, а вот в других городах совсем плохо. Мужчины уезжают в Польшу, к вам, в Россию на заработки, раньше такого не было.
– То есть вы «против» будете голосовать?
– Не знаю я… Хочется маленькой бескровной революции.
– Такой не бывает.
– Ох – женщина в хорошем возрасте тяжело вздохнула.
Я не стал её больше мучить предвыборными расспросами, сменил пластинку.
На следующий день после задержания российских наёмников (как настаивала белорусская сторона), пришла её одна интересная новость – в Минске, в одном из парков задержали двух диджеев, включивших вместо патриотической мелодии группу «Кино» с песней «Перемен». Снова что-то похожее на сюр.
В тот же вечер отправился потанцевать на дискотеку. Через десять минут вздрогнул: «Перемен, требуют наши сердца!» – из приёмников раздавался легендарный голос Виктора Цоя. В центре танцпола выше всех прыгала до нитки взмокшая семейная пара средних лет, подпевая во весь голос музыканту.
«Ну, все, блин, сейчас вязать начнут» – пробежала странная мысль в моей светлой голове. Милиционеры не поспели, зато парочка поспела ко мне, дружелюбно положили руки ко мне на оба плеча и предложили вместе с ними попрыгать. Я любезно отказался.
– Ты что не хочешь, чтобы, наконец-то у нас, белорусов, наступили светлые дни? Перемен, мы хотим перемен!
В тот вечер для меня дискотека была досрочно завершена, я поднялся в номер и от расстройства уселся на диван. Стал искренне переживать вместе с сыном за Тучку и Кешу, благо у них все заканчивается хеппи-эндом.
Также в санатории можно было услышать и иную точку зрения на предстоящие выборы. Никогда не доводилось встречать белорусских дворян, да что там – русских я тоже не встречал. На пляже каждый день встречал одну и ту же пару: озорную девочку, лет десяти и жгучую брюнетку-пенсинерку, бабушку девочки. По глазам внучки было всё ясно – чрезмерное внимание родственницы ее порой напрягало. Бдительная бабушка, как только теряла из виду девочку, тут же на весь пляж голосила:
