–Эх, если б не подлюка этот, жердина приблатненная, – помянул он в сердцах своего, так и не состоявшегося наставника, до сих пор бы за стойкой стоял. Кому недолив, кому сдачи не додать, чаевые.… Надо вот такому олуху быть, только в рай попал, и сам себя из него изгнал. Да…. зал бы, где упасть, одеяло бы кинул, – он взглянул на часы, было уже без десяти два, – собираться надо.
–Ксюша, как наши дела? – услышала она, когда выждав дозвон, нажала кнопку ответа, – как твой протеже? Не подведет? Созвонилась?
3
– Все пучком, партайгеноссе, – игриво ответила Ксения, – еще картавый советовал, опираться на обездоленную массу рабочего класса и дремучую толпу крестьянства. С кандидатом переговорила. Согласие на встречу выбила. Скоро буду, начинайте открывать партийные закрома.
– Похвально, похвально, кхе, кхе, – задребезжал смешком мужчина, – с закромами, как обещал после встречи, разбираться будем. К трем, как договорились, жду с кандидатом.
–Яволь, мой генерал, – шутливо закончила разговор Ксюша.
Емельян Спиридонович, надевая сандалии, увидел, что большой палец левой ноги, с давно не стриженым ногтем, нагло вылез из дырки в носке, показывая свою голую беззащитность.
Чертыхнувшись, он быстро поменял носки, загнув прореху, под мизинец правой ноги. Теперь все выглядело прилично, и в высшей степени достойно.
– В твою, небесную канцелярию, – остановил его окрик, когда он уже отошел метров сто от подъезда, – куда это мы такие красивые намылились?
Емеля, по любимой присказке и по голосу, сразу понял, кто его остановил. Он с неохотой повернулся и стал ожидать, идущего к нему Мурзика.
Того, вообще – то звали Михаилом, работал он дворником на прилегающей территории. За торчавшие в разные стороны, вверх и вниз, в каком – то своем неповторимом разбеге по обеим сторонам лица, реденькие усишки, делавшее его сморщенное с прищуром глаз лицо, похожим на кота, прозвали его Мурзиком.
– Некогда мне тут с тобой, разговоры разговаривать, видишь же, тороплюсь, – ответил, собираясь двигаться дальше Емеля.
– Что торопишься, тут и слепому понятно, шлепки твои на асфальте, чуть ли не «танец с саблями» исполняют, – вздернул в улыбке кончики усиков Мишка, – А ты думаешь, я не спешу? Я тоже на явку тороплюсь, там Люминий, проставляться будет.
«Явкой», мужики близлежащих домов, в целях конспирации от жен, называли забегаловку, под манящей вывеской «Не проходите мимо».
– А с чего это Люминий, гуляет? Пенсию, что ли, досрочную выбил? – заинтересовался Емеля.
