– Да мы с этим понимаем и сочувствием, скоро до нищеты дойдем, – возразил коллега капитана, колыхая от возмущения огромным, нажитым на тяжелой непосильной работе животом,
– Сегодня он мужика на перине везет, а завтра бабу в ванне с шампунем. А послезавтра…
Не подобрав слов, он закрутил над головой полосатым жезлом, как пропеллером, словно собираясь улететь подальше от такого вопиющего безобразия. Но подъемная сила оказалась маловата, и тогда он, окинув нас всех убийственным взглядом, и постукивая, по сапогу жезлом удалился в сторону поста.
– Теперь,– сказал нам капитан, – только коротко, разборчиво и понятно. Начинайте излагать причины, приведшие вас к перевозке пассажира столь нестандартным способом.
Мы с Клавдией заговорили разом. Даже Матвей ногами шевельнул, вроде как вылезать из – под одеяло собрался в помощь нам.
– Так, граждане дело не пойдет, – по привычке махнул жезлом, останавливая поток слов, капитан,
–говорите по одному. Кто за рулем был?
–Я, – отвечаю, принимая по привычке перед звездными погонами, стойку «смирно». Правая рука сразу к виску потянулась, так я ее поглубже в карман сунул. Живот, как положено, втянул и начинаю преданно смотреть на офицера, готовясь доложить о причинах такой перевозки, уповая внутри себя о впервые услышанных словах Президента о сочувствии. У нас – то разве есть время его слушать? Раз я его и слышал всего. Там где он про продуктовую зависимость от буржуев говорил, да еще про то, что времени на раскачку нет, и надо немедленно приступать к преодолению этой зависимости. Наказ к сведению приняли, и с тех пор с лопатой в одной руке, а лейкой в другой, не разгибаясь на своих участках преодолеваем. И надо сказать, на садах у себя, почти преодолели, ешки – матрешки, в магазин только за солью и сахаром ходим.
В таком плане, с заворотом в историю, и доложил я стражу дорог, какая такая нужда, заставила нас Матвея в прицепе вести. По ходу доклада моего, тут надо спасибо сказать Президенту, слушал меня капитан, внимательно не перебивая и сочувственно при этом постоянно вздыхая. К прицепу с Матвеем подошел. На животе лежащего, марш какой-то, видно полицейский, стал пальцами выбивать, задумался, значит.
Мы рядом стоим. Я чуть поодаль, а Клавдия с капитаном, так «ноздря в ноздрю». В глаза капитану заглядывает, пальцем вверх тычет, про президента напоминает.
– Да тебе, Егорыч, сказки писать надо, – прервал его Сашка, – заливаешь так, что заслушаешься.
