– Ой, Маринка, у тебя сигаретки не найдется? Завтра отдам! – на пороге стояла однокурсница, живущая через три комнаты от Марины.
– На вот, возьми, – Марина протянула соседке раскрытую пачку сигарет
– Можно я три возьму? Просто у нас трое курящих. А то лениво на улицу бежать, – не дожидаясь ответа, девушка вытащила из Марининой пачки несколько сигарет. – А ты чего тут в темноте сидишь-скучаешь? У тебя что, еще никто из соседок не приехал? Хочешь, пойдем к нам в комнату, у нас там весело. Мы песни под гитару поем.
В другое время Марина, может, и согласилась бы, но она боялась, вдруг придет Рафаэль и не застанет ее на месте.
– Нет, спасибо. Может быть, попозже приду! – поблагодарила Марина.
Она просидела в комнате полночи. А потом сама пошла к Рафаэлю.
На этот раз за дверью было тихо. Марина тихонько постучала, но никто не ответил. Она постучала громче. Тишина. Она забарабанила изо всех сил. Из соседней комнаты выглянул полуголый парень с заспанным лицом:
– Девушка, ну сколько можно тут шуметь! Ночь же уже. Вы разве не поняли, что вам не хотят открывать? Ну гордость должна быть какая-то! Такая симпатичная девушка. Идите спать и успокойтесь.
Парень закрыл дверь, и за дверью его комнаты раздался заливистый мужской гогот.
Почти сразу после этого открылась дверь комнаты Рафаэля. Он стоял на пороге, завернутый в простыню.
– Марин, не шуми! Иди спать! – Рафаэль рукой слегка оттолкнул ее назад, чтобы она не могла войти. И резко закрыл дверь перед самым ее носом.
Как в бреду, Марина вернулась в свою комнату. Ей хотелось умереть. Здесь. Сейчас. Немедленно. Как несправедливо жизнь обошлась с ней. Разве она совершила какое-то тяжкое преступление? Разве она виновата в том, что полюбила этого ужасного предателя Рафаэля. Самое страшное, что она любит его и сейчас. И все простит. И эту девицу в его комнате. И отказ от их ребенка. Она сделает аборт. Она сделает это. А потом все у них будет как прежде.
Через несколько дней, Марина добралась на метро до Финляндского вокзала, а там села на трамвай, который довез ее до жутковатого места, который в народе называли "абортарий".
Пронизывающий холод, обшарпанные стены и смесь неприятных сладковатых запахов повергли Марину в ужас. На стендах были развешены пропагандистские материалы о венерических заболеваниях и о возможных последствиях абортов. Может быть, она сегодня умрет в этих мерзких стенах. И пусть умрет. Лучше умереть, чем жить с воспоминаниями такого предательства. В приемном покое Марине пришлось еще раз ответить медсестре на самые тяжелые в ее жизни вопросы: как она дошла до жизни такой. Несчастную заставили подписать свое согласие на аборт и письменно отказаться от претензий к медицинскому учреждению и его персоналу в случае, если после операции возникнут осложнения. Марине велели переодеться в принесенный из дома халат, надеть тапочки. После этого девушка сдала на хранение свою верхнюю одежду в больничный гардероб и понуро побрела в указанную ей палату.
