– Не подумаю. У тебя было хорошее будущее на заводе.
– Это и окрыляло… И, как выяснилось позже, губило меня.
– Успех всегда рождает неудачу, – философски заметила Виктория.
– За два месяца до краха мне пророчили должность начальника отдела по ремонту. Я мысленно поднялся на ступень ВЫШЕ, обретая блаженное чувство удовлетворенности от жизни. Мне казалось, я добился ВСЕГО до тридцати лет. И не важно, чем мне приходилось жертвовать: каждый день работать почти по четырнадцать часов, а вечером в пятницу смертельно усталым вклиниваться в шумную компанию коллег, якобы друзей, и напиваться до одурения. Ну и что? Это нормально. Так все работают, кто хочет добиться успеха, талдычил я себе под нос. И неважно, что на личном фронте лишь случайные встречи – нелепые интрижки, заканчивавшиеся по одному и тому же сценарию. Не было счастливого конца.
– Ты любил? – вопрос неожиданный, создавший сиюминутную неловкость, от которой ее щечки заполыхали нежнейшим румянцем. Я улыбнулся:
– Трудно сказать.
– Чтобы от любви ты становился сам не свой.
– Не помню.
– Значит, не любил.
– Любовь обходила меня стороной, – признался я, прокручивая в голове все те неловкие и неудачные любовные эпизоды, которые раньше нисколько меня не задевали, проходили мимо меня, словно ничем не примечательный шлак. До сегодняшней поры. – Я сам убегал от любви. Предпочел обвенчаться с работой.
– Сейчас ты развелся с работой…
– Это точно, – я нервно засмеялся. – Разругались мы в пух и прах.
– Самое время открыться для любви.
– Уже открылся.
– В смысле? – Виктория вздрогнула от своего же вопроса.
– Я открываюсь тебе.
– Нет, нет, – она замотала головой. – Только не мне. Пожалуйста.
– Почему?
На вопрос я не получил ответа.
В ответ – лишь тишина.
Молчание.
Она о чем-то думала, не смея посмотреть на меня, в мои начавшие паниковать глаза. Я не хотел потерять ее. Отпускать, дарить другим. Я точно знал, что влюбился в нее.
– Заплати по счетам и уходи. Забудь обо мне. Потому что я опасна для тебя, – Виктория говорила на полном серьезе – это и пугало. Глаза, ее милые глаза, уперлись в стол, а хрупкое тело замерло, словно заледенело. – Опасна.
– Как ты можешь для меня быть опасной, когда я увидел в тебе родственную душу? Когда я чувствую, что знаю тебя бог знает сколько лет, хотя знаком не больше часа?
– Я опасна для тебя.
– Не боюсь, – утвердительно сказал я.
– Не боишься, что из-за меня твоя жизнь может пойти под откос?
– Она давно сошла с рельсов и катится черт знает куда.
