– И вы боитесь смерти?
– Ну, я же человек.
Недоверчивый смешок сам собой вырвался у Дианы. Она испытующе взглянула на Шамана, но тот только отмахнулся. Хотя Диана видела, что ему явно льстило то, как она оценивает весь его таинственный образ. Пару дней назад она готова была предположить всякое, но сейчас, конечно, не считала Шамана каким-нибудь магом или экстрасенсом. Приятно было вернуться в рамки привычного реализма, а всю мистику и философию оставить только в фантазиях.
«Кстати, о предположениях…»
– А что насчет интуиции? Чаще всего, какие-то жуткие события мы можем предчувствовать. Хотя и редко прислушиваемся. Это со страхом связано?
– Интуиция, – протянул Шаман, будто пробуя это слово на вкус, но, подумав, кивнул головой, – да. Страх – отец интуиции.
– А кто же мать? – с любопытством спросила Диана, подавшись вперед.
Но Шаман усмехнулся и снисходительно ответил ей:
– Думаю, ты уже знаешь.
Шла уже третья чашка чая. Диана чувствовала себя очень уютно наедине с Шаманом. Она не могла объяснить этого, но совершенно не боялась общества почти незнакомого человека. Еще проще ей стало, когда они условились перейти на «ты».
– Расскажи мне страшную историю! – попросила Диана, запасаясь печеньем и забираясь с ногами на кровать. – Обещаю, на этот раз не буду возмущаться, буду стараться понять другую культуру.
Шаман укоризненно посмотрел на ее приготовления, но отказывать не стал. Он сел на кровати, подогнув под себя одну ногу, и прислонился спиной к стенке. Слегка прикрыв глаза, Шаман заговорил, будто бы вспоминая события давнего прошлого.
***
Мороз пришел с наступлением ночи. Останавливаться было нельзя – холод тут же заберется под тулуп из оленьей шерсти и заставит сердце замереть. Но Чимит с детства привык к долгим, трудным переходам по заснеженным тропам. Он ориентировался по звездам и безошибочно шел к своей станице, взвалив на спину богатую добычу. Серебряный океан вокруг него казался безжизненным и пустынным. Невысокие горы рвали линию горизонта, в лесу слышался отдаленный волчий вой. Вокруг на много километров никого не было. Только снег, мороз и древние лесные духи.
Чимит на ходу растер правой рукой колено. Кажется, во время последней охоты он подвернул ногу, и идти с каждым часом становилось все тяжелее. Он двигался медленнее, чем рассчитывал, но холоду было все равно, он бездушно подгонял тувинца и не желал прислушиваться к его жалобным стонам.
Вдруг на северо-востоке у подножия снежного холма забрезжил слабый огонек. Приглядевшись, Чимит узнал танец костра, а вскоре разглядел небольшую юрту. Чимит обрадовался и решил попросить ночлега, чтобы с утра с новыми силами отправиться в дорогу. Он готов был отдать часть улова, лишь бы оказаться в заветном тепле. Надежда на отдых придала ему сил, хотя в груди отчаянно колотилось сердце. То ли от холода, то ли от страха.
