Я залез в комнату страха и лег на пол, подложив руки под голову. Без мигающего света, страшной музыки и огромных кукол, комната страха представляет собой извилистый, черный коридор. Я проходил его от начала до конца много раз. Он не пугает, скорее наоборот. Наверное поэтому тихое и спокойное, это место и стало моим любимым во всем городе. Я могу проторчать здесь хоть шесть, хоть десять часов подряд, если захочу. У меня нет других дел на сегодня или на всю эту неделю. И на оставшуюся жизнь тоже планов, в общем-то, нет. Мне и не нужны никакие планы. По крайней мере, сейчас. Вот, проснется Аврора, тогда… Много лет назад я начал представлять нашу с ней совместную жизнь. Грезить, как бы это было… Как бы это было потрясающе. Иногда, несколько часов не мог уснуть, формулируя идеальные диалоги. Часто это происходило само собой. Остановиться было очень не просто. Кто по своей воле откажется от размышлений об идеальной жизни, особенно, когда твоя такая не идеальная? К тому же Аврора спит пятнадцать лет. Она столько всего пропустила. Столько не говорила, не делала, не испытывала. Пока время непрерывно летит, она прозябает свою жизнь во сне. И не факт, что это хороший сон. Мне приятно думать, что хоть где-то с ней происходят всякие события, пусть даже, это всего лишь моя голова.
Я поднимаюсь с пола, поворачиваюсь направо, делаю шесть-семь шагов. Затем вытаскиваю из внутреннего кармана маленький фонарик квадратной формы (который всегда беру с собой, на всякий случай). Отрываю от задней стороны фонарика пленку, прилепляю его к противоположной стене и включаю. Потом достаю из кармана пальто, упаковку цветных мелков. Моя мама хорошо рисует, она научила меня кое-чему. «Не важно, как именно ты это делаешь» говорила она «главное, чтобы исходило от сердца». Эти стены ей бы точно понравились.
Розовым мелом я рисую волосы Авроры. Синим рисую ее большие глаза. Желтым пальто. Ее сапоги черным. Себя, рядом с ней тоже полностью черным. Остановку, в виде четырех столбов и крыши, голубым. Дальше рисую человечка, сидящего на скамье, не особо стараясь. И штрихую пустое пространство белым, это снег. Получилось неплохо. Не лучше и не хуже остальных «работ». Я, медленно, боком иду влево, рассматривая предыдущие рисунки. Вот мы с Авророй переходим дорогу. Мы с Авророй в кино. В баре. На набережной, держа в руках сахарные крендели… Я все иду и иду. Предпоследний рисунок – спящая на цветке Аврора и парящий над ней крылатый, то есть я. На мне надета пижама, а голова обвязана платком, потому что я не мог нарисовать нормальное лицо. И наконец, самый последний… то есть первый рисунок – маленькие я с Авророй, радующиеся снегу.
