Кто-то вошел в палату. Я повернулся. Это медсестра по имени Уна. Из медперсонала, она нравится мне больше всех. Никогда не спрашивает, как дела, и не шипит, если видит меня в коридоре ночью.
– Окно. – сказала Уна.
Открытые окна никому здесь не нравятся. И похоже, только мне не нравится больничный запах.
Я захлопнул окно, слез с подоконника.
Уна поставила на стол поднос с обедом.
– Спасибо. – сказал я.
– Пожалуйста. – ответила женщина, и ушла.
Я снова подошел к окну. Открыл его. Через секунду Уна вернулась в палату, и встала в дверях, скрестив руки на груди.
– Нам что, заколотить его? Только ради тебя?
– Скорее «из-за».
– Нет. «Ради». Чтобы ты лишний раз почувствовал себя важной персоной.
– Я об этом и не думал.
Уна потерла лоб.
– Да мне наплевать. – сказала она. – Не делай так в мое дежурство. Можешь открыть форточку, сантиметров на десять, но не окно. Забудь о том, что оно открывается, и я забуду, что ты его открывал. И не сиди на подоконнике.
– Вы бы могли сесть рядом. – сказал я в шутку.
– Я бы вообще могла здесь не работать. Но, у меня нет мэра и богатой мамы, которые бы решали все мои проблемы.
Уна ушла. Странно, но она начала нравится мне еще больше.
Я закрыл окно, придвинул к нему стул. Положил поднос с едой на подоконник и принялся есть, любуюсь видом домов, дороги, деревьев, и фонарного столба, на который приземлилась отдохнуть большая, черная ворона. Набравшись сил, она оттолкнулась от края своего пристанища и взлетела, резко растопырив крылья… Я вспомнил «тот» день… Когда я спрыгнул с обрыва. Нырнул вниз. И падал, падал… Было непривычно и немного больно. От страха я так напрягся, что чуть не раздавил внутренние органы собственным телом. Я не дышал, боясь, что это может меня замедлить. И сделал глоток воздуха только, когда мои руки схватили Аврору.
Сколько длился мой полет? Минуту? Меньше? Этого оказалось достаточным, чтобы понять, как это восхитительно… и заречься, никогда так больше не делать.
Вечер. Я вышел из палаты, чтобы позвонить. Потом побродил по коридору примерно десять минут, пока он не опустел, и подошел к телефону. Набрал номер Лизы.
Один гудок. Два. Три. Четыре.
Я повесил трубку и набрал номер снова.
Один гудок. Два. Три. Четыре. Пять.
Я посмотрел на настенные часы. Полдевятого. Может, она уже спит? Может, мне последовать ее примеру?
Я вернулся в палату и лег на кровать.
…Я еду на машине, на огромной скорости по пустынной, голубой дороге, похожей на реку. Вид из окон представляет собой повторяющиеся деревья. Небо чистое, солнце где-то сзади. Даль застелила серая стена городских зданий. Мне не кажется, что я когда-нибудь доберусь до них. Я посмотрел вниз. На меня одет костюм, похожий на те, что носит мэр, а туловище перекрестил ремень безопасности. Гудение мотора больше напоминает шум сломанного телевизора. Мои руки лежат на клетчатом руле. Откинувшись на водительском сидении, я давлю на газ и просто еду вперед, хотя никогда до этого не водил машину. Это приятно.
