– Ты мне напоминаешь Терминатора. Тот тоже вечно нарывается, но только он в кино, а ты, вроде настоящий. Как дите, ей-крест, – покачал головой Илья. – Иногда я забываю, что мы ровесники, тебе вместо вейпа титька больше бы сошла.
– Да иди ты к черту. Все идите к черту! – крикнул Денис, напугав молодого мерчендайзера с кольцом в правом ухе.
Слишком много произошло в его размеренной жизни за последние дни. Температура подскочила слишком резко и вулкан взорвался. Он открыл паблик и вернул пост на место. Вопреки всем. Выключил смарт и пошел к сгущенке. Илья молча шел рядом. Он стал более прозрачными, словно бы прятался от гнева, который распространял собой Денис.
На кассе перед ними охрана забрала толстуху. Оказалось, вторую юбку она надела прямо на себя. Дорого нынче одежку покупать.
Сознание постепенно возвращалось, но воспоминания подкидывать еще не планировало. Было мутно, то ли в голове, то ли в желудке, и этого тело не двигалось. Алиса пошевелила кистями – перевязаны чем-то, но в кожу не впивается. Спина ощущала мягкое, но довольно крепкое пристанище. Тепло. Только глаза никак не открываются. Что же случилось?
Одно из последних воспоминаний – они с Ленкой отправились в библиотеку. Ленка, как староста, собиралась взять конспект и пару учебников к семинару на всю группу, а Алиса просто решила свинтить со старославянского, вызвавшись помочь. Растолкав первокуров у зеркала, они пробрались к гардеробщице и добыли куртки. На улице было еще морозно, но солнце светило вовсю. Как же все-таки хорошо учиться на горе!
Университет их был большим студенческим городком. Некогда оторванное от цивилизации, заброшенное в лес, здание самого престижного университета в городе, обросло за последние годы несколькими авангардного вида корпусами, высоченными общагами, библиотекой и физкортом на гектар. Алисе нравилась обособленность, сопровождавшая университет. Ей нравилось, что у них даже поликлиника была своя, и все это в отдаленном от центра месте. Там, где у них своя, бурная жизнь. Многие разделяли ее мнение, не зря ведь гордо носили сумки и пакеты с надписью «ФСУ». Иногда только Гильманова, уже шестой год борющаяся с науками, ворчала, что гораздо лучше было учиться «до всяких нововведений и уж, по крайней мере, ближе к городу тоже было бы быть неплохо».
Девочки прошлись по краснокирпичной аллейке, уставленной скамейками, фыркнули на дымящих первокуров и пошли к светофору. Библиотека располагалась напротив их корпуса и занимала три этажа. Кубическое синее здание с витиеватыми буквами на вывеске и ступенек, кажется, сто, чтобы подняться вверх, внушало пиетет. Слева стоял тот самый, главный корпус, по которому Алиса иногда вздыхала. Он покорил ее сердце на дне открытых дверей. Два отдельных серебристых высача – близнеца, соединяемые перешейком. Студенты называли их «колодцами». Алиса заглянула в длинную, как пенал, аудиторию и представила, как будет сидеть у окна с видом ЛЭП в лесу и рассматривать закорючки на стареньких лаковых партах, а внизу, в буфете, ее будет дожидаться сосиска в тесте из микроволновки. И, может быть, она пойдет в кружок чтецов и у самой крыши будет прятаться в аудиториях с железными дверьми, где, должно быть, так уютно целоваться. Старшекурсники вели их длинными коридорами, и это был Хогвгартс. Целый Хогвартс с настоящими картинами художников, чучелами лисы, репетирующими квнщиками и серьезно выцокивающими преподавателями. Серые громадины показались ей храмом, на который можно было бы молиться. Можно было бы там остаться…. Но филфак пока не заслужил права зваться настоящей наукой, и ей досталось нововыстроенное, безликое здание с красными шпилями и ступеньками разной высоты. Ладно, люби, солдат, что уставом положено….
