– Холодно, слушай, как. Я в ковосках твоих замерз, и полушубок холодный. Есть нормальный, на шкуре? – ныл под ухом Илья
Раскрыв рот, чтобы сообщить Илье о том, что он нытик, Денис почувствовал вибрацию смарта. Шум дороги ему мешал, и он зашел в глубину стеклянной остановки, утыкаясь взглядом в объявления вроде «Микрозайм. Выгодно. Быстро», «Социальный приют для тех, кто попал в беду». Номер на дисплее не высветился, но его это не смутило. Кто в наше время не любит анонимности?
– Алло! – ответил он, перекрывая виз тормозов подъехавшего автобуса.
– Твоя последняя публикация неприлична. Оскорблениями карьеру не сделаешь. Удали. Для своего же спокойствия.
Как всегда, Денис отреагировал раньше, чем начал думать.
– Интересно, а если я не удалю сообщение, то чем это для меня кончится? Беспокойством? Неспокойствием? Кто вы вообще?
Собеседник помолчал немного, словно обдумывая ответ. Затем ответил спокойным, до неприличия безразличным тоном:
– ОН не любит, когда его не слушают. Оставить тебя без работы по силам. Может, и хуже…
Илья несколько раз постучал по его плечу, показывая, что нужно прекратить диалог, потом попытался вырвать телефон из рук.
– Передайте ЕМУ. Денис не боится никого. У нас свобода слова, и ничего предосудительного я не пишу. Так что удалять пост я не собираюсь, а если будете угрожать, я выложу эту историю в паблик.
– Скотина ты высокопарная, брось телефон! – зашипел Илья и уронил наконец Дениса.
Никто из стоящих на остановке не подошел к нему, даже не оглянулся. Все замерли в ожидании автобуса. У него собака есть, еще укусит, не дай Бог.
Вчера у нас с Зиной был удивительный день. Наш товарищ, Антон В., работающий в венерологии, предложил сходить на гору. Погоды стояли отличные, и у нас с Зиной совпал выходной, поэтому я с удовольствием оставил на денек комиссарские дела, и отправился бродить. Понравилось необычайно! Сказать, что устали – ничего не сказать, идти и ехать туда, как до Петрограда, сказала Зина, но это еще полдела. Подняться, одолеть тропинки, камешки, высокую траву, деревья до небес с тяжеленными кронами, от которых клонит в сон. И черным-то черной на ней, то ли от мха, то ли от земли, что наверх выступила. И тянется на тысячи и тысячи километров. Но уж как поднимешься вверх – так и награда сыщется! Я первей Зины поднялся, дышу и надышаться не могу, застревает воздух и все тебе! Антон сказал, что наверху всегда воздуха меньше, вулкан дескать забирает. Сам он печален был, потому как продал лошадь свою, которую любил и на первую получку выкупил. Красавица такая, грива взметалась, как огонь! Да только одну красавицу на другую поменять пришлось – жениться надумал, вот и деньги нужны. Гордый он, не стал брать, хоть и была у меня по банку возможность. Сказал, от Советской власти ничего….
