– Какая ты умница! – сказал Денис шепотом, обращаясь непонятно к кому.
Теперь он знал, что делать.
Алиса очнулась от того, что не чувствовала больше тепла. Тело уместилось на упавшем дереве, а ноги отмокали в снегу. Ей снился Вьетнам и тот большой номер на сто квадратов, который достался им с Мариной по дешевке. Они укладывались в кровать для молодоженов, крепко обнявшись, и засыпали, стараясь не смотреть на ящериц, свисающих с потолка. Их утро проходило в ласковом море, щекотавшем не знавших такого счастья, ножек. Сейчас ее ножки были в снегу, а костра как и не бывало. Вскрикнув, Алиса бросилась к тому месту, где еще вечером горел спасительный огонь, но вьюга не постеснялась забросать его высоко, остервенело растоптать человеческое вторжение в дикое место.
Почувствовав себя Козеттой, которую госпожа Тенардье отправила за водой в далекое путешествие, Алиса снова плюхнулась на бревно. Голова немного кружилась, голод пожирал внутренности, но голова пока была ясной. Если ее так поспешно выбросили в лесу, то варианта два. Либо ждут, что она замерзнет насмерть, тогда завезли ее далеко, не выбраться. Или выбросили, чтоб ее нашли. Тогда где-то здесь есть тропа и стоит ее поискать. Солнце всегда, кажется, на севере? Алиса не разбиралась ни в чем, кроме литературы. На всех уроках обычно прятала под партой «Будденброков» или «Сагу о Форсайтах». А сейчас бы пригодилась обыкновенная биология или география, или где там ориентирование проходят….Алиса еще немножко полежала на дереве, пытаясь натянуть поглубже кургузую куртешку, но спина замерзла так, что не ощущалась до самых коленей. Пожалуй, принц не придет, пора самой что-то делать.
– Черт с вами, медведями, пойду Машенькой, куда глаза глядят! – громко сказала она, успокаивая себя.
Идти по сугробам, перемежающимся кислой кашей из земли и льда, было трудно. Но еще тяжелее было не унывать. Пустой желудок все сильнее тянул ноги к земле, а отчаяние окутывало и без того замерзшие плечи. И, если бы не мысли о Марине, она рухнула бы в ближайший сугроб. Глаза слипались и, чтобы не выключиться, Алиса начала потихоньку напевать «Катюшу». Среди холода так сладко думать о яблоках и грушах… Походка стала бодрее, и, подгоняемая песней, она быстрее двинулась вперед. Ей удалось допеть «пууусть он землююю бережееет роднуу…», когда она весьма сильно споткнулась, перелетев через голову и рухнув на землю. Ощупывая, цело ли ухо, поцеловавшее лед, она оглянулась и непроизвольно завизжала. Препятствие на пути оказалось телом, вмерзшим наполовину в снег. Из того, что можно было разглядеть, она заметила только кудрявый волос из-под шапки и кирзовый, выше колена сапог. Мигом вскочив на ноги, Алиса бросилась, не разбирая дороги, полуслепая от бившего в глаза солнца. Уносилась далеко от чужой беды, от судьбы, которую могла разделить. И, когда силы уже должны были покинуть ее, а ноги уронить, ее поймали сильные руки. Забившись в силках пойманной птичкой, она снова завизжала, еще не понимая, что силки эти отдают теплым, живым телом, табаком и радостью.
