Полине нравилось вести моральный ликбез. В требованиях воздержания и самоотдачи на благо прогрессивного человечества она, пока не познавшая мужчин и катастрофически редко целованная, взлетала на уже недоступную, безвозвратно потерянную целованными высоту, откуда могла нести в ряды целованных свою проповедь.
Мудрое слово несет в себе великий заряд. Вдохновленная мощью Полининого глагола, Нина твердо решила вечером после маевки не рваться в общагу, хотя там намечалось уютное праздничное чаепитие, на котором мог нарисоваться и Андрей, а вернуться в свою утлую каморку и налечь на диплом.
Соседи огорошили: ее хозяйка так и не возвращалась домой. Получалось, что бабульки не было уже, считай, два дня, начиная с вечера прямо перед майскими. Когда в вечер перед демонстрацией Нина прихорашивалась, а утром доводила последние штрихи, торопясь на демонстрацию, ей было не до бабкиного исчезновения. Ну, положим, не выходит из комнаты. И что с того? Поздно вернулась и давит подушку. Но теперь получались совсем другие пироги. Нет, не спит, а вовсе не приходила домой. Да, разок бабка упоминала какую-то подругу, живущую в Чехове. Но исчезновений прежде не случалось. А между прочим…. Между прочим, жилплощадь в это время стояла пустой. А Андрей обивал чужие пороги.
Нина боролась с искушением ровно столько, сколько потребовалось бы ей чтобы успеть в общежитие к вечернему чаю. За это время она даже поглядеть на свои листы не успела. На чай пришел Рогов. Вернулся со своей маевки. А Андрея с ним на маевке не было.
= Странно как-то, – позволила себе обронить Нина. И тут же поймала на себе строгий взгляд Полины..
= Странно? – усмехнулась Полина, – Никаких странностей. Это закономерный финал Я была права. Доигрался.
Вечеринка проходила в обычном ритме. Нинка заметно грустила. Внимательный к чужим бедам Лорьян по постулату Ломоносова вздумал было заполнить сосущую пустоту в девичьей груди собой. Но не менее внимательная к чужим бедам Полина так его прилюдно осадила, что и у Лорьяна, и у Нины, уже склонявшейся на его сторону, пропало всякое настроение. Этот поступок Полина зачла себе как одно из последних ее добрых дел на посту комсорга группы.
Они гуляли по городу. Прорубание московского окна вышибло все деньги. И теперь пригласить девушку в кафе было не по карману. Да и в кафе не пробиться. А если вести ее в общагу? Он боялся предложить. И не хотел, чтобы кто-нибудь из группы увидел там девушку с рисунков. Вот и приходилось просто по – октябрятски упражнять ноги. Не в пример октябрятам, он даже за руку ее не взял. Эх, где ты Нинка? Будь эта Таня красива, хотя бы приятна собой, тогда бы и октябрятское гулянье того стоило. А так – потерянное время. Таня же, казалось, получавшая искреннее удовольствие от прогулки, рассказывала, как она сначала работала в больнице, ей там не нравилось, а теперь в поликлинике. Ей и тут не нравилось. Реальная девушка оказалась более приземленной девушки с рисунков. Но романтический флер не совсем развеялся. То, что он видел ее обнаженной, стойко сидело в памяти. Мало того, она решилась позировать обнаженной. Не всякая на такое пойдет. Он ожидал, что в такой женщине должно быть нечто необычное. А по ее рассказам про больницу этого не скажешь. И самое важное, Таня позировала художнику, работы которого ценятся. Это позволило Андрею купить костюм. И такое впечатление, что там, на складе, не понимают, что сидят на золотой жиле. А если сильнее потянуть за эту веревочку? Андрей стал осторожно подводить Таню к интересующей его теме. Начал с того, что жаль, сегодня музеи закрыты. А то бы можно было сходить.
