– Шах и мат – тихо произносит она.
«Судьба, шах и мат» – отчетливо проносится у меня в голове.
– Что-то случилось? – взволнованно спросила мама, видимо, заметив во мне какие-то изменения.
– Все хорошо мам, просто, я кое-что вспомнил. Не подумай плохого, я не обиделся, что ты выиграла. Завтра обязательно сыграем еще. Но мне сейчас необходимо побыть одному.
Мама, подозрительно посмотрев на меня, собрала шахматы в коробку.
– Ну, тогда до завтра?– неуверенно спросила она.
– Да, завтра увидимся.
Когда она закрыла дверь, в моей голове снова пронеслись слова – «Судьба, шах и мат». Я вспомнил, как все время пытался уйти от судьбы, но в итоге к ней и пришел. Только вот что же это все-таки было? Сон или какая-то другая реальность, существующая параллельно с нашей? Впервые после аварии я взглянул на свои руки. На них полностью отсутствовали линии жизни и линии судьбы, с таким я еще не сталкивался. Я даже в книгах на подобное не натыкался. Ну что ж, видимо, теперь я сам себе хозяин.
Я лег. С того момента я начал реально осознавать, что я не только заново родился, но и судьба моя еще не написана, а значит мне предстоит писать ее самому. Но для начала мне бы не помешало заново научиться ходить. Я все же предвкушал себе долгую жизнь, и не хотелось бы всю ее провести в инвалидной коляске.
4
Через три недели меня выписали. Домой я отправился вместе с коляской, так как на ноги я так и не встал. Перелом на левой ноге был довольно тяжелым, хирургам даже пришлось использовать металлический штифт, чтоб собрать мою ногу заново, так что о быстром восстановлении не могло быть и речи.
Родители были счастливы, забирая меня домой, а вот я… Я выглядел весьма мрачным, как мне сказала мама. Возможно, так и было, потому что мой мозг был полностью занят вопросами. С чего начать? Да и что собственно начинать? Как это вообще помогать судьбе?
Начать все же я решил с физических упражнений, мне было необходимо встать на ноги как можно скорее, так как я понимал, что живя с родителями, у меня точно ничего не получится. Мне нужно жить отдельно, чтоб никто меня не тревожил, не отвлекал и не приставал с глупыми вопросами на подобе, а чем это ты тут занимаешься. Я сам еще совершенно не представлял, чем буду заниматься.
Через месяц я начал ходить на костылях, а через пять уже обходился лишь тростью. Мои родители рассчитывали, что встав на ноги, я вернусь к учебе, но я твердо им заявил, что я не собираюсь больше учиться и хочу жить отдельно. Отец почти сразу принял мой выбор, а вот мама долго пыталась меня отговорить, но потом все же сдалась.
