Посредник судьбы - Антон Валерьевич Панфилов

Я не буду называть много имен, так как не все бы хотели, оказаться на страницах моего рассказа, а изменять имена, было бы не красиво по отношению к судьбе. Так как судьба – это не только то, что ждет нас впереди, но и то, что с нами уже произошло. Поэтому изменение имен, можно приравнять к переписыванию судьбы, а она этого очень не любит. Ну а я очень бы не хотел оказаться у нее в немилости.

1

Я рос в довольно состоятельной семье. Отец был атеистом, мать – верующая, а я нечто среднее, я верил, что над нами что-то есть, но это что-то – совсем не то, о чем рассказывала мне мама. У меня никак не укладывалось в голове, как Бог, которого считают, эталоном справедливости, может так несправедливо относиться к людям. Ведь, кто-то живет сто лет, и у него есть время и нагрешить, и раскаяться, а кто-то умирает младенцем. Вот как судить младенцев, которые за прожитую жизнь успели лишь обгадить множество пеленок?

Хоть я и рос в достатке, деньги меня никогда особо не интересовали. Меня больше тянуло к эзотерике, самопознанию, и с детства не отпускал навязчивый вопрос: имеем ли мы выбор, или же все нам предначертано судьбой еще до нашего рождения?

В 15 лет, пытаясь найти ответ на этот вопрос, я увлекся хиромантией. Это изучение линий на ладони, вдруг кто не знает. В интернете много информации по этому поводу, но я не пренебрегал и книгами. Я черпал информацию отовсюду, разглядывал фотографии ладоней, пытаясь разобраться с линиями и проникнуть в эту тайну судьбы. Я с детства отличался отличной памятью, так что все впитывал, как губка. На свои руки я старался не смотреть, чтоб не делать поспешных выводов. Но все это была лишь теория, и когда я посчитал, что достаточно подготовлен, я перешел к практике. Этот момент был очень волнительным для меня, возможно, поэтому я откладывал его довольно долго. Ведь, если все теоретические знания подтвердятся практикой, то на свободе выбора можно ставить жирный крест, потому что человек не в состоянии ничего изменить, он слепо проживает жизнь, как герой уже написанного романа. Тогда возможно, что и мысли за нас давно прописаны, и чувства, и отношение к той или иной ситуации. И если это так, то жизнь человека не имеет никакой ценности, можно откинуть все тревоги и переживания и просто наблюдать за происходящим, тихо плывя по ее течению.

В итоге я первый раз взглянул на свои руки на следующий день после своего шестнадцатилетия. Меня сразу поразило два момента: во-первых жить мне оставалось примерно четыре года, во-вторых я – убийца. Я, конечно, немного сомневался в правильности своих выводов, но судя по картинкам в книгах, я научился довольно точно читать линии на руках, и мои предположения практически всегда совпадали с пояснениями авторов.