Все это время парень молчал, а маму было не остановить, она говорила и говорила. Про школу, где решили просто сделать вид, что ничего не произошло; про полицию, где в этом не увидели состава преступления; про школьников, которые с каждым годом становятся все жестче и жестче; про психологов, которые лишь берут деньги, но ничем не помогают; даже про мужа, который от нее ушел, оставив ее с пятилетним ребенком.
Когда она закончила, я уже изучил руки ее сына, и мог по памяти нарисовать каждую линию его ладони. Он действительно был очень добр и отзывчив, совершенно не расположен ко лжи. Наряду с этим у него были явные аналитические способности, он мог бы стать математиком, физиком или программистом. Мог бы стать кем угодно но… но что-то ему очень мешало раскрыться, его будущее было мрачным и безрадостным.
– Приходите завтра утром к восьми, мне надо подготовиться, и почитать дополнительную литературу, – сказал я им свою дежурную фразу, после чего мы попрощались.
Я всегда начинал запись клиентов с десяти, так как не любил суетиться с утра, да и вот такие случаи попадались, когда я на первом сеансе не мог ничем помочь. Тогда я и записывал их на восемь, чтобы и они надолго не пропадали, и мне не приходилось двигать своих клиентов.
Остаток дня прошел в уже привычном порядке: два предпринимателя, один политик. Ничего нового. Закрыв дверь за бизнесменом, завершавшим мои сеансы в тот день, я отправился медитировать. Несколько раз у меня получалось почти сразу же после начала медитации связываться с наставником, иногда это требовало чуть больше времени, бывали случаи, когда медитации совсем не действовали. Возникало такое ощущение, что наставник сам выбирает время, чтоб мы не толпились у него в кабинете. Сейчас был третий случай.
«Видимо, он пока занят» – подумал я, и отправился ужинать. После еды прибрался, умылся и решил помедитировать перед сном в кровати, но продлилась медитация не долго, так как меня настиг сон, а, может, это медитация дала свои плоды. Я так и не научился видеть разницу между ней и сном, так как ощущения были совершенно одинаковыми: легкость и спокойствие.
Я очнулся все в том же кабинете.
– Добро ночи – поприветствовал меня наставник. – С чем на этот раз пожаловали?
– Здравствуйте. Вы ведь и так знаете с чем. Почему каждый раз спрашиваете? – меня постоянно раздражал этот вопрос. Я сразу вспоминал, как в школе рассказывал стихотворение, выученное наизусть, учительнице литературы. Она и слушает, и в тоже время думает о чем то своем. Она знает этот стих, и из моих уст он не несет для нее никакой информационной нагрузки. Ей важно лишь, правильно я рассказываю его или нет. Вот и он так же, словно, каждый раз проверяет меня, правильно ли я формулирую мысль.
