Я проснулся к обеду. Халим – слуга Ланского, не особо церемонясь, растолкал меня. Он меня явно недолюбливал: мы были практически ровесниками. Халиму не нравилось, что хозяин оказывает честь молодому, пришлому, безродному проходимцу, но из уважения к своему господину все же делал вид, что старается мне угодить.
Вина я выпил вчера прилично. Мы еще около часа просто болтали с Андреем, и он наконец-то стал напоминать мне моего закадычного друга. Он не остался у Семена Давыдовича на ночёвку, а отправился к ученикам. Я почувствовал укол ревности. Было немного обидно, что Андрей предпочел учеников мне, и я налег на спиртное.
Халим принес мне завтрак на большом серебряном подносе. На мой вопрос о хозяине дома, уважаемом Иосифе Аримафейском, слуга с укоризной заметил:
– Уже часа четыре как работает у себя, в отличие от некоторых.
Сказал и осекся. Виновато посмотрел на меня, не веря, что действительно произнес это вслух. Поклонившись в пояс, Халим начал было извиняться, но я остановил поток его трусливых излияний. Меня такое замечание нисколько не задевало. Я выбросил пальцы вперед, слуга правильно воспринял мой жест и исчез с глаз долой.
После того как я перенес все мое снаряжение, спрятанное в пустыне, Ланской стал проводить большую часть суток в лаборатории, в огромном подземном помещении, находившемся в подвале своего дома. Семен Давыдович продолжил собирать портативный экземпляр телепорта. С точными расчетами, пошагово изложенными в детальной инструкции Евгения Михайловича, складывалось ощущение, что собрать прибор так же просто, как конструктор «Лего».
В отличие от моих сотоварищей-телепортавтов, которые через собственные страхи, кровь, пот и прожитые тут годы впитали в себя это время, я чувствовал себя здесь гостем – туристом, получившим бесплатную путевку в экзотическую восточную страну. Отель, еда и сервис оказались так себе, но ведь ни за что не надо платить! Халявный all inclusive, небольшие экскурсии по историческому городу и отсутствие обратного рейса на этой неделе заставляли меня побыть здесь еще немного – не пропадать же добру. Я валялся на кровати, периодически спускаясь в подвал поболтать с профессором, и неохотно делал редкие вылазки в город.
