«Волга» отчаянно гудела на низкосортном бензине казахских степей и тряслась от детонации. Казалось, что она либо взлетит, либо развалится на глазах удивлённых зрителей, раскидав тела пассажиров по широкому освещённому проспекту. Волгарь, буквально рассыпаясь, дымя на запредельных оборотах сизым дымом, пролетел перед носом гаишников, не успевших перекрыть трассу. Не снижая скорости, машина помчалась по узким улицам с плохим освещением, в заносе задевая сугробы снега, вылетела на широкую освещенную улицу, сплошь в высотных зданиях и яркой рекламе, непривычно слепившей глаза, смущая сознание, уже привыкшее к ночной ровной, как стол, степи.
– Э, братан, скорость-то скинь, обороты в красной зоне, сзади всё в дыму, масло жгём! – волновался Алексей, вцепившийся в сиденье и растопыривший ноги для упора в стороны.
– Твой сиди, они по городу перехват сделают, нам на трассу выбраться нужно, тогда свобода! Иначе всё заберут! – турок мчал по ночному проспекту, спидометр показывал сто шестьдесят, машину трясло от вибраций.
Вот и выезд, освещённый пост ГАИ, рядом стоит машина, но она не мигала, и никто не выбегал остановить нарушителей.
– Эх, пронесло! Эти любят спать, вырубили связь и спят. Время – три, у них смена в четыре, решили вздремнуть. Повезло! – радовался турок, снижая скорость. – Скоро кафе-мафе, встанем, похаваем, да и масло нужно долить спалили с литр, – довольно заключил Онур, начав беззаботно грызть семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги.
– Ну ты и …странный, какого так поехал, а если б,.. то что?! – Алексей не мог успокоиться, его трясло, всегда браво топорщившие усы грустно обвисли, намокнув от длительного пребывания во рту.
– Тюрьма и конфискация! Вас бы в Россию выдворили, меня – домой! Я же человек упёртый, прямо собой не управляю, извини, братан. У меня бывает, шайтан попутает, ничего сделать не могу. Ты, брат, меня всегда тормози. А раз не тормозил, то ты и виноват в этом! На меня всех собак вешать не пойдёт! Ты и Егор – вот истинные виновники! – грозно сверкнув глазами, резюмировал проводник Онур-бей.
Егор молча потирал шишку, полученную от удара головой о стойку в момент резкого поворота на узкой улочке старой Астаны, и пробормотал:
– Уж, похоже, лучше б выдворили, тут вообще неясно, что будет дальше.
Кафе в виде юрты: на полу лежачие места и столики, посетители сидят за столиками или возлежат с пиалами на подушках, отдыхая после еды. В центре стоит огромная стальная печь, пышущая жаром. Алексей заказал шурпу и манты, к ним пару лепёшек и традиционный чайник чая. Поели, на душе стало тепло и спокойно. Долили в двигатель масло. Онур пошёл общаться с водителями.
