‒ Да как такое может быть, как минимум меня мог бы взять! Я же не меньше Назима спонсор поездки! Ну и гад же этот Онур! ‒ Орлов с силой опустил руку в пакет с пряниками, достал сразу два, сложил их в одно целое, впихнул в рот, сжал челюсти ‒ пряники рассыпались, крошками осыпая пол.
‒ Эй-эй, я ничего не говорил, иначе совсем ничего больше не скажу! Хорошо? ‒ беспокойно забормотал испуганный турок.
‒ Ну мне-то пофигу. Адью, ‒ Егор, громко булькая, запил чаем пятый пряник, устало крякнув, завалился спать, с головой укрывшись полушубком.
Сквозь пелену навалившегося сна он ещё слышал бубнёж Орлова, односложные ответы Джавдета. Под эту монотонную музыку, иногда прерываемую скрипом раскачивающейся на ветру лампочки на входе, Егор провалился в глубокий сон.
‒ Подъём, строимся! ‒ раздался истошный крик, и из открывшейся двери пахнуло свежестью и морозным перегаром.
Под грозный ор и грохот падающих стульев Егор открыл глаза. Светало. В дверь вошёл необычно весёлый Онур и громко доложил:
‒ Итак, мы прибыли, лук отгружен, солярка получена, нужно кормить личный состав и рвать отсюда когти!
‒ И что, всю ночь солярку заправляли и лук грузили? Назим вон, смотрю, с трудом вылез из МАЗа, пянючий, и ты тоже! ‒ обидевшийся Джавдет, быстро одевшись, выскочил в темноту раннего утра.
Онур громко закричал сыну в спину на турецком и вышел вслед за ним. В темноте Егор ещё несколько минут слышал громкие крики на незнакомом наречии, вскоре всё стихло. Водители уже встали, кипятили чай, с упрёком смотря на сытых, только прибывших казахов и пьяных турок. Леха проснулся, молчал, грозно сдвинув брови, расхаживал вдоль грузовиков, собираясь с мыслями.
‒ Эй, вы! Все водилы-чудилы и прочие, кто оставался на месте! Я договорился, в десять часов лук несёте в крытый рынок, место ‒ тридцать, сдаёте, и вам выдают молоко, мясо сырое, сыр и кучу вкусного. Ясно? Это я всё договорился! Пятьдесят сеток лука и все сытые! А я спать! Вы тут солярку делите, то-сё, ремонт. Вечером стартуем! ‒ Онур громко запел песню на турецком, поскользнулся, упал лицом в снег, его подняли казахи, водители с трудом затащили брыкающуюся тушу на руках в кабину.
Столь ранняя побудка, которую всем устроил турок, никого не устраивала, попив чаю, все вяло разбрелись по своим тягачам подремать ещё пару-тройку часов до открытия рынка.
Егор, сидя своём месте в кабине, дремал, уткнувшись головой в стекло, как вдруг стук в дверь разбудил его. Открыв глаза, он увидел, что вся площадь перед фурами была забита людьми и баранами, а чуть поодаль пасся табун лошадей. В дверь стучалась головой корова, привязанная к переднему бамперу. Чертыхаясь и матерясь, проснулись водители.
