Через неделю Маргарита Сергеевна уже входила в старую усадьбу, милостиво принимала поклоны и хлеб-соль от выстроившихся во дворе барского дома крестьян. Острым глазом подметила обветшавший фасад дома, заросшие травой цветники… «Без хозяина дом, без хозяина…» – грустно подумала она. На крыльце ее встречали отец Александр, местный священник и ее духовник, управляющий Фрол Петрович, домашняя челядь.
«Господи, я дома, я дома…» – счастливо думала Марго, опускаясь в любимое кресло Николя – он сидел в нем вечерами перед камином. А она, совсем молоденькая женщина – сидела рядом на низкой скамеечке, положив голову ему на колени, а он читал ей по-французски.
На следующий день Маргарита Сергеевна пошла к исповеди. Все рассказала – все, как было – отцу Александру – и о своей ненависти к Нечаеву, и о поцелуе, и об убийстве коня, и о покушении на жизнь человека… Затихла, наплакавшись, в ожидании ответа… Отец Александр, вздохнув, отпустил грехи, а потом долго с ней разговаривал. Он говорил, что Бог – это Любовь, о том, что ненависть разрушает душу того, кто ненавидит, о том, что от всего случившегося хуже всего ей, Маргарите. И, самое главное – что если она искренне раскаивается, то и Бог ее простит. «Ступай, детка, с Богом!» – сказал в конце батюшка, и заплаканная Маргарита со светящимся от счастья лицом встала в очередь к Причастию. Крестьяне посторонились, пуская барыню вперед, но она замотала головой и приняла Святые Дары самая последняя.
Ночью ей приснился Нечаев. Он был в той же рубахе, но только без следов крови. Он улыбался ей, и благодатный покой снизошел в ее измученную душу.
Через месяц Марго вернулась в Москву. Дома ее ждала записка от княжны Мари. Мари писала, что Нечаев оказался благородным человеком, что, как ни настаивал князь Палин, который чувствовал свою вину в случившемся, не стал подавать на графиню Вересову жалобу. «Надо же, какой рыцарь!» – неприязненно подумала графиня. – «Но я тоже не афишировала их ссору с Николя…»
«Но, – продолжала княжна Мари, – мой Андрей, увы, принял сторону Нечаева, и, боюсь, я не смогу видеть вас, моя дорогая, на нашей свадьбе…»
«Это обидно, но не важно, я сама не хочу видеть Палина. Мне кажется, что он решил позабавиться, но не учел наши эмоции. А теперь боится последствий». – подумала Маргарита Сергеевна и, разорвав письмо, направилась к себе. Проходя мимо комнаты Наськи, услышала доносящиеся оттуда рыдания. «Ну вот, что еще у нас?» – подумала она и вошла в комнату прислуги.
