Берл рассказал мне, что главную улицу здесь за это прозвали Елисейскими полями. Мы обошли всю Пирамиду, залезли в старый спортивный комплекс, постояли некоторое время посреди темного, насквозь промерзшего помещения. Советского образца спортивные снаряды, покрытые тонким слоем искрящегося инея, выглядели почти игрушечными. В одном из сараев неподалеку от заброшенной ТЭЦ мы наткнулись на гору жестяных боксов, в которых обнаружились метры и метры истончившейся от времени кинопленки. По выцветшим наклейкам на бобинах мы угадывали названия отдельных кинолент. Похоже, в этом сарае многие годы так и лежали все фильмы, когда-либо крутившиеся в Пирамиде. Когда здесь еще жили люди, а не только призраки прошлого.
Несмотря на всю опустошенность и заброшенность этого места, мне не было страшно. Может быть, потому что постоянно рядом со мной, почти плечом к плечу, или порой чуть впереди, шел Берл.
Когда мы вернулись к снегоходу, нас ждал еще один северный гость. Берл радостно улыбнулся при виде животного, присел на корточки и поманил его к себе, сложив пальцы в щепотку. Бросил мне через плечо, чтобы я достал из его рюкзака немного хлеба. Я в полном шоке смотрел на то, как Берл кормил с рук песца. Животное, напоминавшее поседевшую лисицу, нисколько не боялось Берла, льнуло доверчиво к его рукам. Стоило же мне сделать одно неосторожное движение, как зверек испуганно ретировался. Все-таки Берл успел стать здесь «своим», и зверье это чуяло.
___
Мы постоянно чего-то ждали. Когда Нюра вернется со склада и принесет банку удивительно вкусной норвежской тушенки. Когда придет корабль с продуктами из Германии. Когда наступит новый месяц и можно будет наконец сходить отоварить талоны на сахар и водку.
С сахаром и водкой на острове ситуация была по истине фантастическая. На каждого человека полагалось в месяц не больше одного килограмма сахара и не больше одного литра водки. Их можно было получить по специальным талонам. Следует догадаться, что эти талоны стали среди баренцбуржцев самой ходовой валютой. И что мне не хватило сахара. Пить чай или кофе несладкими для меня всегда было смерти подобно, и я совершенно не контролировал количество потребляемого сахара. Поэтому мой залуженный честным трудом килограмм неожиданно быстро весь вышел.
Нужно признать, что талон на водку соблазнял меня не слишком сильно – пил я обычно только если жизнь шла по крутой наклонной, и у меня появлялось острое желание окончательно добить себя. Поэтому его я сбыл довольно быстро, но без сахара жилось мне туго. Ровно до тех пор, пока Берл не вызнал у меня, почему на моем лице поселилась эта «извечная кислая мина». А когда выяснил, только тихо посмеялся, покачав головой, протянул добродушно: «Даё-о-ошь, Грачонок, даёшь!» и ушел. А перед ужином, вместо того, чтобы надо мной подшутить, молча протянул несколько мятых бумажек. Оказалось – талончики на сахар.
