Снова перелет. Оля не очень любила летать, но в силу обстоятельств уговорила себя, что так нужно. В самолете они сидели рядом, но едва ли сказали друг другу и десяток слов. Отчего-то взгрустнулось до тоски. Казалось, что сказка закончилась.
В Москве все вернулось на круги своя – это город для тех, кто хочет и умеет работать. Долго и упорно, результативно и не отвлекаясь на мир вокруг. Оля знала многих, кто жил только работой и добился серьезных успехов, она восхищалась ими просто так и потому что сама так не могла.
Вскоре по возвращении Ольгу вызвал шеф. Впервые она, слушая Игоря Михайловича, едва сдерживала волну нахлынувшего возмущения.
Сергей, решив сыграть в большого начальника, попросил (подумать только! попросил!), чтобы она приехала как можно быстрее в Санкт-Петербург, чтобы помочь (помочь!) ему завершить переговоры. И ее мудрейший шеф согласился.
– Да, Сережа, конечно, Оля сейчас не очень занята, и поездка в Северную столицу совсем не повредит. Да, и вот еще – культурную программу ты возьмешь на себя?
– Конечно, и поработаем, и отдохнем.
Когда конференц-связь завершилась, Оля была готова сказать и сделать что-то из ряда вон выходящее. По-настоящему. После чего пишут заявления и уходят. Да, она знала, что он может играть, и делает это умело. Но его режиссерские таланты оставались до сих пор скрытыми. А вот сейчас она смогла воочию убедиться в том, как он действует на людей. Манетизм. И ведь он даже не пытался привести аргументы. Его просто слушались. Как у него это получалось? Не хотелось тратить силы на то, чтобы как-то противостоять давлению, но просто так ему это с рук не сойдет, решила Оля. Она все сделает, чтобы он понял, что с ней такой номер не пройдет, что хорошо понимает его и его намерения. Немного успокаивала мысль о том, что он даже не подозревает, что его ждет. Оля улыбнулась, выслушала детали и ушла к себе.
Сергей понимал, что Оля разозлилась. Что ж, он умел бросать вызов, если другие способы не помогали. Правда, совсем не хотелось, чтобы она думала о нем неправильно. Но пока он не знал, как еще вывести ее из себя, открыть ее настоящую, а не вежливо-уравновешенную. То, что он порою замечал в ее взглядах и жестах, умении расставлять акценты, интересовало его, завораживало и заводило. Он осознавал, что выбрал жесткий вариант, но так даже лучше. Спокойствие не всегда хорошо.
В Пулково стало ясно, что дождю быть. «Это же Петербург», – улыбнулась Оля, глядя в окно автобуса. Он любила этот город. Просто так и за все – ветер Финского залива, голубей у памятника Пушкину у Русского Музея, легкую дрожь мостов под машинами, древние легенды Петропавловской крепости… Она всегда чувствовала себя комфортно и радостно здесь. Настоящий петербуржец должен различать 10000 оттенков серого. Если верить этому, то Оля уже давно стала петербурженкой.
