Охренеть можно!..
— Лисёнок, что случилось? — Тася падает на колени перед дочерью и, взяв её лицо в ладони, испуганно его осматривает.
— Ваша дочь проявила жестокость! — взрывается мать пострадавшей. — Ей не место среди нормальных детей!
Тася смотрит на неё ошеломлённо. Потом переводит взгляд на тренера. Та ещё минуту назад была на стороне пострадавшей девочки, но вдруг замечает меня и тут же миролюбиво заявляет:
— Это же спорт! Без травм не обойтись. Давайте обработаем нос вашей Юле и просто забудем об этой ситуации.
— Что? Забудем?! — взвизгивает истерично мать Юли. — Но она же просто монстр! — тычет пальцем в Алису. — Зверёныш! Невоспитанный неадекватный зверёныш, а не девочка! Вы посмотрите, что она сделала! Монстр!
Сжимая в объятьях своего вопящего ребёнка, продолжает поливать грязью Алису.
Меня начинает накрывать…
Тася видит моё лицо, перекошенное яростью, и её взгляд становится умоляющим. Умоляет меня взять себя в руки…
Но как, чёрт возьми?
Не место среди нормальных, значит?
Зверёныш?
Монстр?
Скрипнув зубами, скидываю капюшон с головы и приближаюсь к этой чокнутой, которая продолжает сыпать ругательствами. Поворачиваю голову влево-вправо, хрустнув шеей, чем сразу привлекаю её внимание.
Я не бью женщин, но для этой могу сделать исключение из собственных правил.
— Ты ничего не знаешь о монстрах! — шиплю ей в лицо. — И я почти хочу это исправить.
В её выпученных глазах вспыхивает узнавание. Ядовитые слова застревают в горле, и она начинает пятиться. Схватив за руку ребёнка, стремительно покидает зал, отбивая громкую дробь каблуками по полу.
Вряд ли теперь вернётся… Потому что все знают, каким больным психом я могу быть.
Развернувшись, приближаюсь к Тасе и Алисе. Тренер едва заметно кивает мне в качестве приветствия и уходит к остальным детям, чтобы закончить тренировку. Дети нехотя отлипают от шоу, которое здесь только что происходило, и вновь встают по двое, продолжая спарринговать. На нас больше никто не обращает внимания.
— В чём дело, Лисёнок? — Тася пытается говорить строго, но даже сейчас в её голосе сквозит безграничная любовь к дочери.
— Ни в чём, — пожимает плечами девочка. — Просто Юля сказала мне гадости… И я разозлилась.
Тася тяжело вздыхает и с нежностью проводит по светлой макушке Алисы.
— Ещё очень много раз за свою жизнь ты можешь услышать гадости от людей, Лисёнок, — начинает нашёптывать Тася, но я слышу каждое слово. — Плохие, гадкие слова, безусловно, могут ранить, но силой ты ничего не решишь. Эти слова всё равно не сотрутся из памяти, даже если ты накажешь за них в сто раз сильнее. Люди говорят гадости лишь от своей слабости, Лисёнок. И твоя сила в том, чтобы их не слушать.
