Выходим на ринг, Судья называет Ванькину фамилию и перечисляет его заслуги. Публика хлопает, мальчишки свистят (Ваньку в городе знали). Затем судья представляет меня. Зал подозрительно притих. Правда, кто-то раза два хлопнул, но, видимо, устыдившись, замолк. И вдруг… в затихшем зале раздался звонкий мальчишеский голос:
— Не боись, Костя, поливай его с левой!
Глянул я в ту сторону, откуда кричат, и ахнул. Кричал Витька, младший брат Лены. Кто такая Лена, я объяснять не буду, только ложиться на глазах у Витьки в первом раунде, мне расхотелось.
Пока я соображал, как мне быть, раздался гонг и Ванька налетел на меня, как молодой петух. Правда, уговор он соблюдает, бьет не сильно. Это меня несколько ободрило, и я повеселел. Бегаем мы по рингу, Ванька все разные удары демонстрирует, а я больше глухую защиту. Публика, как всегда, шумит, а мне даже весело стало. Бьет-то не больно!
Во втором раунде Ванька активность заметно снизил. Или жалко ему меня стало, или перегрузочка у него получилась. Он накануне на дне рождения у кого-то был.
Не успел я прийти к определенному выводу, Ванька, видно по ошибке, как треснет меня в челюсть, да так, что искры из глаз посыпались. Я страшно разозлился и хватил его по уху. Смотрю, Ванька на полу, в нокдауне. Судья тут же сделал мне предупреждение за удар открытой перчаткой и начал счет.
В нокдауне, я вам скажу, человек чувствует себя, как после хорошей дозы коньяку — голова вроде бы работает, а все остальное нет.
На счете семь Ванька вскочил на ноги и бросился на меня, на этот раз уже по-настоящему. Только вижу, устал он, воздух ртом хватает, как рыба на берегу, а удара совсем нет. «Если не прибавит, — думаю, — три раунда выдержу».
Начинается третий раунд. Ванька снова бросается в атаку и опять чувствую, нет у него силы. Сам я тоже еле на ногах держусь.
«Теперь главное не упасть», — думаю и начинаю потихоньку отходить в угол. Боксеры, как правило, опасаются попасть в угол — маневра нет, а я страшно обрадовался, когда спиной почувствовал канаты. «Теперь не упаду», — соображаю. А публика кричит: «Добивай его!» Она думает, что это Ванька загнал меня в угол, а не сам я избрал такую тактику боя. А Ванька добить меня уже не может, потому как сам еле стоит на ногах и, чтобы не упасть, за мою шею держится. Это в боксе называется ближним боем. У боксеров тяжелого веса в третьем раунде такое часто случается.
Стоим мы, значит, обнявшись, а меня смех разбирает. Еще бы не смеяться! На глазах у Витьки три раунда выдержал почти с чемпионом. От избытка чувств и обуявшего меня веселья, я Ваньке и говорю шепотом:
