Эликсир бодрости | страница 10

— А шотландские стрелки? — язвительно заметила дочь, вступая в спор.

— Правильно! — торжественно произнесла жена. — Шотландские стрелки — это, во-первых, а во-вторых, мужчины, может быть, и носили бы юбки, но у большинства из них ноги волосатые, а это плохо смотрится.

Аргументы были настолько веские и так безапелляционно изложены, что мне ничего не оставалось делать как снова признать себя побежденным.

Да, мода действительно понятие широкое.

Возраст в спорте — понятие относительное. Все зависит от того, каким видом ты занимаешься.

Если ты шахматист, то лет до тридцати будешь считаться молодым, еще подающим надежды. Если, скажем, футболист, то в тридцать лет ты уже ветеран. Ретивые болельщики на трибунах по поводу каждой твоей оплошности с удовольствием кричат: «С поля его!… На пенсию!» А если пловец? Ты еще паспорт не получил, а уже в расцвете сил, мастер, а иногда и заслуженный. Вот и разберись, у кого какой возраст.

В моем спортивном возрасте мемуары, правда, еще не пишут, но в узком кругу друзей уже частенько предаются воспоминаниям. Больше всех, конечно, вспоминают охотники и рыбаки, но представители других видов спорта тоже не прочь вспомнить, как они чуть-чуть не установили рекорд или чуть-чуть не стали чемпионами.

Я в молодости немного занимался боксом и, представьте себе, даже одерживал победы. А дело было так. Проходили соревнования по боксу на первенство облсовета «Авангард». У моего дружка, Ваньки Ильина, был второй спортивный разряд, а ему нужен был первый, потому что он, как говорил наш тренер, «имеет серьезные данные на чемпиона». Я серьезных данных не имел.

Ваньке, чтобы получить первый разряд, осталось побить двоих. Одного он уже побил, а второй, как на грех, перед соревнованиями заболел, и Ванькин разряд повис в воздухе. Чтобы спасти разряд, тренер решил, что Ванька побьет меня, Эта идея мне не понравилась. Тренер долго доказывал, что это совсем не страшно и что некоторые люди, ради престижа спортивного общества и своего тренера, совершали более значительные подвиги. И я согласился.

Перед боем я все же попросил Ваньку, чтобы он меня не очень сильно бил. Ванька покровительственно похлопал меня по плечу перчаткой и сказал:

— Не бойся. Два раунда поработаем на публику, а в третьем, если почувствуешь себя плохо — ложись.

— Ладно, — говорю, а сам думаю: «За три раунда он из меня отбивную сделает». И я твердо решил лечь на первой же минуте.