Не оборачиваюсь, но чувствую как он замирает в нескольких шагах, разглядывая мой затылок. Просто разглядывая, а меня уже всю таращит и на озноб пробирает.
– Ещё пара минут и будет готово, – такая тишина невыносима, поэтому нарушаю её первой.
– Забыл сказать, у нас выход со среды на четверг перенесли.
Резко разворачиваюсь на пятках.
– Шутишь? У меня следующим утром роспись. Прикажешь прямо в поезде собираться?
Нечаев лишь равнодушно пожимает плечами
– Значит, придётся отложить. Видишь, сама судьба против этого брака.
Судьба? И у судьбы этой, видимо, есть имя.
– Ты специально это сделал, да?
– Не понимаю, о чём ты.
Не понимает он, конечно.
– А чего тогда сразу не на пятницу?
– Не получилось.
– Нечаев, какого… Успокойся, пожалуйста, хватит.
– Не хватит. Потому что ты совершаешь огромную ошибку.
– Мне хочется быть любимой, разве это плохо?
И любить самой. Ровно, спокойно, зная, что я могу положиться на человека, а не бояться, что он загуляет где-то на стороне с очередными танцовщицами стоит нам поссориться. Слава богу, после того раза, я тех мамзелей вообще больше не видела. Не хватало каждый раз на репетициях сталкиваться.
– Я тебя люблю, этого недостаточно?
– И как долго продлится эта любовь?
– Так давай попробуем и узнаем.
– Я была готова попробовать. Ты сам всё испортил. И даже не извинился.
– Мне извиняться? За что? За то, что ты без предупреждения укатила мириться со своим военным? Ещё и телефон отключила.
– Потому что была в самолёте. И с чего, ну с чего ты взял, что мириться? – слышу этот аргумент, кстати, не первый раз. – Я поехала к нему, чтобы расстаться!
Но не предупредила, да. Согласна. И не планировала, вряд ли Тиме было бы приятно, сообщи я, что еду поговорить с бывшим тет-а-тет. Думала сделать всё тихо, сославшись, что уехала к родителям, но, видимо, проговорилась и кто-то меня сдал. Или неправильно понял. Не специально, разумеется. Ребята и не знали, что между нами что-то происходит.
– Расстаться… – Нечаев открывает было рот, но так и застывает. Мозговой штурм отпечатывается на лице внезапным осознанием и полной растерянностью. – А вернулась помолвленная…
– А вернулась помолвленная.
– Только не говори, что ты… Что всё это… Мне ведь сказали… Кретин! – по шкафчику со всей дури долбанули кулаком.
– Тише, разбудишь.
– Молчи. Просто молчи, – раздражённо отмахиваются сквозь сжатые зубы, впиваясь в столешницу ногтями. Это он что, только-только сложил два и два? Спустя столько времени? А до этого что думал? – Дай минуту.
