Недалеко от нас, около своих лошадей, привязанных к коновязи, стоял заведующий конефермой колхоза "Рассвет" Иван Агапович Владимиров - с виду сумрачный, седые усы опущены вниз. Когда очередь дошла до него, первым он подвёл Сокола. Несмотря на необычную обстановку, Сокол стоял совершенно спокойно, а как только я прикасался рукой до "щётки", желая поднять ногу и осмотреть копыто, конь предупредительно поднимал ногу сам и держал её в полусогнутом состоянии до тех пор, пока я не переходил к другой ноге.
- Эх, хорош конь! - с восхищением воскликнул майор Севрюков. - А ну-ка, проведите его шагом и рысью.
Провели Сокола шагом и прогнали рысью. От намётанного глаза кавалериста не ускользнули недостатки коня.
- Замечательный рысак. Но что-то он тянет правую заднюю... И почему у него белые пятна?
Майор Севрюков прощупал пальцами старые шрамы и спросил:
- Да он, кажется, уже ранен был?..
Я пояснил майору происхождение этих недостатков у коня.
- Значит, негоден. Придётся его оставить. Жаль.
- Да что вы, товарищ майор, - торопливо и горячо заговорил Иван Агапович, - это он немного прицапывает, как постоит. А если разойдётся, почти незаметно. Зато какая сила! И послушный.
Майор обернулся ко мне:
- Как ваше мнение, товарищ врач?
- Пожалуй, надо оставить.
Иван Агапович разволновался:
- Да что вы... Наш доктор его своими руками вылечил. Ему и дать Сокола. Пусть ездит. Такой конь нигде не подведёт. Он у меня ни огня, ни воды не боится.
Мы решили Сокола взять. Взяли и своего донора - Воронка. "На фронте он понадобится больше, чем здесь..." - подумал я. Только кличка у него какая-то странная - Воронок. По масти, он был совершенно белый. Видно, кто-то в шутку так назвал его.
На третий день мобилизации мы грузились в вагоны. Михаил Владимиров был со мной. Его зачислили в ту же часть, куда я был назначен старшим ветврачом. Мы очень довольны были. Хорошо с друзьями быть вместе. Особенно на фронте.
При прощании Иван Агапович обнял сына и вдруг часто-часто заморгал, будто пыль в глаза попала и они стали влажными.
- Ну, вот... Едешь, значит, на фронт... Вырос. Смотри у меня, работай как надо. И сердцем крепись. Не робей.
Обнялись мы с Иваном Агаповичем.
- Поблажки моему Мишке не давай. И побереги его. Он ведь один у меня.
Когда же воинский эшелон тронулся, Иван Агапович крикнул нам вслед:
- И Сокола моего берегите! Он не подведё-от!
Поезд набирал скорость и вёз нас на запад, где уже шла страшная битва. Из открытой двери теплушки мы долго смотрели на родное село, пока оно совсем не затуманилось зыбким маревом.
